По крайней мере, тут спокойно и хорошо. Два простых слова, но именно они наилучшим образом дают мне понять, что душа моя наконец-то начинает обретать умиротворение. Не нужно больше каждый день присматривать за Габриелем, внимая тому, какие угрозы вьются возле него. Парень теперь взрослый, у него есть люди, который за ним присмотрят. Как и в принципе за Лютером и его отцом – Эрнестом.

Моё сердце настолько огрубело от бесконечных воин, жестокости и злобы и ненависти, что я усмотрел тот момент, когда Габриель нашёл себе человека, который о нём присмотрит. Да, я говорю о тех трёх дамах, что пленили сердца парней – Хельге, Амалии и Эбигейл. Я долго не мог понять, как так всё произошло и до сих пор мой разум не может постичь сути произошедшего в душах и сердцах парней.

Наш мир, это ведь не мыльная опера, не мелодрама, где весь сюжет был закружен вокруг отношений. Сей мироздание превратилось в самую жестокую и безумную вселенную, поделённую, растерзанную между идейными концепциями, возвещающими о своей истинности. Но так почему их чувства полыхали ярче, чем сердца звёзд? Трудно найти ответ на этот вопрос и осознать, почему их чувства крепче, чем титановая пластина или гранёный алмаз.

Но всё же, в мире, который наполнен фальшью, в городах и деревнях, где льётся через край сумасшествие, истинные, настоящие чувства на вес платины или вообще не имеют цены. Там, где мрак идеологического фундаментального идиотизма сгущается над душой, сердце требует опоры, искренности и, наверное… любви. Как бы банально это не звучит, но скорее всего это так, ибо что есть наш мир, прошедший через огонь ада, рождённого из всеобщего развращения, если не мир, отвергший любовь Того, кто пролил свою кровь на кресте ради нас грешных ради мимолётных вещей, суть которых – лживая свобода?

Хельга и Габриель, Лютер и Амалия, Верн и Элен Эрнест и Эбигейл: все эти имена связывает одно чувство, одна мысль, одно понимание любви. Их души нуждались в нечто светлом, тёплом и дарующим приятный покой и они их получили. В том, что стало бы светом, посреди сгущающегося мрака, прообразом великой любви Его. Да, кто бы мог подумать, что две озябшие души, смогут греть друг друга.

Я до сих пор не могу понять, различить ту грань времени, когда Габриель и Хельга воспылали друг к другу самыми яркими эмоции и чувствами. Может быть, моя душа настолько загрубела, что я больше не могу различить этих граней?

Что ж зато, больше я не чувствую того долга. Мне не нужно тратить своё время преимущественно на защиту Габриеля и заботу о нём. Страх потери, ужас перед клятвопреступничеством исчезли. Теперь у него есть верные друзья, девушка и отряды народной милиции, готовые позаботиться о нём. Мы оба решили, что мою клятву можно считать исполненной.