Блюм вытер навернувшиеся слёзы рукавом толстовки.

– Мужчине не годится быть таким сентиментальным, малыш, – улыбнулся ЭрДжей.

– Вблизи всё иначе… – прошептал Блюм.

ЭрДжей легонько потрепал огненные кудри Фантаста. Он и сам был близок к тому, чтобы пустить скупую мужскую слезу, хотя и не понимал, откуда такой наплыв чувств. Он никогда не испытывал особого трепета от рождения ребёнка, но сейчас всё было так странно, так противоречиво. Люди, которые пришли сюда, правда, были рады за хозяина. Это были не просто зеваки, которым хотелось поглазеть. Неужели наконец-то разум взял верх над инстинктами? Может, люди снова готовы к развитию, культуре, наукам, другой жизни? Может сегодня родилась не только эта девочка?..

Дюк ещё раз поблагодарил Альфреда и тот наконец-то смог направиться к выходу из комнаты. Он опустил глаза и смотрел себе под ноги, чтобы не привлекать ещё больше внимания. Ему было очень неуютно среди такого большого количества людей и хотелось, как можно скорее покинуть комнату, но вдруг чья-то рука легла ему на плечо – это был ЭрДжей. Он крепко сжал его плечо и улыбнулся ему. Эта улыбка о многом сказала. Альфред легонько улыбнулся в ответ и снова опустил глаза, чтобы продолжить путь, но вдруг кто-то похлопал его по спине, и на этот раз это был не знакомый ему человек. Альфред удивлённо посмотрел на него, а тот произнёс:

– Молодец.

Ал растерянно кивнул головой и снова попытался идти, но всё новые и новые руки осторожно ложились ему на плечи, пока он пробирался через толпу. Кто-то говорил спасибо, благодарно смотрел в глаза или просто улыбался. Так продолжалось до самого выхода из Трактира.

Слёзы подступили к его глазам. Он помогает не ради выгоды или благодарности, но все эти люди сегодня заставили его сердце забиться с новой силой. Он понял, что нужен, понял, что способен что-то изменить и достучаться до других.

Альфред был уже у внутренней двери, когда заметил, что музыка больше не играет, что все эти люди, которые были сегодня вечером в Трактире, переживали за семью хозяина. Оставили своё веселье и пьянство, чтобы поддержать их. Это стало для Альфреда откровением. Люди, незнакомые люди способны сопереживать…

После пережитого за этот вечер, Лекаря покинули все силы. Усталость навалилась неподъёмным грузом, ноги были ватными, снова вернулось ощущение опьянения, только теперь хотелось не веселиться, а спать. Альфред еле преодолел ступеньки и, приложив немало усилий, чтобы распахнуть большую входную дверь, он наконец-то ощутил приятный бодрящий запах ночной прохлады. Мурашки пробежали по спине Альфреда, и он приобнял себя руками, чтобы стало теплее. Хотя это не особо помогло от холода, зато немного успокоило. Он отошел от Трактира, свернув за угол, где свет от горящих урн и факелов едва касался его лица. Тут ему наконец-то стало спокойно.