Они поцеловались, их тела опять, повинуясь Маякам, слились. Крепкими руками Аэро обнял Майру и прижался к ее бедрам, заставив ее трепетать. Он ощутил ее угрызения совести, которые, впрочем, поблекли на фоне ее стремления соединиться с пришельцем с далеких звезд. В его объятиях Майра млела и таяла.

«Калеб, — услышала она его мысли, — ты любишь его, да?» — «Это ничто по сравнению с тем, что я испытываю к тебе». — «Не надо стыдиться своих чувств, Майра, — успокоил ее Аэро. — Стыдиться надо того, что не умеешь любить. Когда–нибудь придет время выбирать — когда–нибудь, но не сейчас». И Майра открылась ему, вибрируя в его руках. Связь их была воистину нерушима, слияние длилось всю ночь, а когда они наконец разъединились, Майра начала таять в воздухе.

Над горизонтом поднималось солнце, готовое пролить на землю утренний свет.

— Что мне делать? — спросила Майра.

Едва слыша собственный голос, она ощутила смятение, и тогда Аэро приложил к ее щекам свои сильные мозолистые руки.

— Следуй за Маяком — иди к Первому ковчегу.

— А как же ты?

Она почувствовала, как он сосредоточился на ней, и поняла: он стремится передать ей нечто очень важное. Сердце застучало в груди, но вот Аэро закончил — его мысль долетела до нее, преодолев за долю мгновения немыслимые расстояния.

— Майра, я найду тебя! — пообещал Аэро. — Несмотря ни на что.

Майру словно током поразило. Аэро твердо верил в свое обещание: он правда отыщет ее, потому что привык держать слово.

* * *

Когда Майра проснулась на каменистом берегу в окружении друзей и увидела утренний свет — настоящий свет, солнечный, — видение никуда не исчезло. Оно оставалось как некое воспоминание о том, что было наяву. Как память о реальном событии. Даже когда поднялось солнце, ошеломляющее в своем величии и яркости, и даже когда проснулись все остальные и позавтракали скудным, но сытным пайком, а после свернули лагерь и нагрузились припасами, сон не ушел. Маяк на руке мерцал в такт пульсу, напоминая о клятве Аэро: он найдет ее, даже ценой собственной жизни.

Следуя указаниям Маяка, Майра вела спутников по вулканической пустыне. Солнце светило жарко и ослепительно. Такого яркого света Майра не видела прежде. Она насыщалась им, словно измученный жаждой странник — неким диковинным и изысканным напитком, понимая, что прежде она просто существовала, а не жила. Она думала: «Никакие мы не глубоководные отродья, не дети морской церкви. Мы создания света и неба, земли и чистой пресной воды».

Возиус остановился и, прикрыв глаза ладонью от света, сказал: