Калеб приподнялся на локте и посмотрел ей прямо в глаза. Майре сделалось неуютно под этим пристальным взглядом.

– На что это ты уставился, Сиболд?

– Хочу запомнить твое лицо, – пожал он плечами. – Чтобы точно не забыть. Рен говорит, что в момент смерти вся жизнь перед глазами не проносится.

– Погоди, так ты с Рен болтаешь?

Майра тут же пожалела, что задала этот вопрос.

«Да какое мне дело, с кем он общается, если завтра мы все можем умереть?»

Калеб издевательски улыбнулся.

– Что, задел за больное, Джексон? – спросил он и тут же, серьезным тоном, добавил: – Слушай, я знаю, что Рен тебе не особенно нравится, но нас заперли в одной камере, вот мы с ней и разговорились. Она только с виду такая колючая: сердце у нее доброе.

– Ну, с этой стороны мне ее узнать не довелось, – проворчала Майра.

– Ты ей, вообще-то, нравишься, это я точно знаю. Просто она не умеет выражать чувства. Ей это тяжело дается, их ведь с детства учили подавлять эмоции.

– Может, и так.

Повинуясь внезапному порыву, Майра прижалась к Калебу и обвила его руки вокруг себя. Сперва он удивился, а потом на его лице появилось довольное выражение. Калеб притянул Майру еще ближе и вжался лицом в ее волосы. Вдохнул их аромат. «Так он и запах мой запоминает?» – подумала про себя Майра.

– Ты же вроде просила, чтобы без глупостей? – поддразнил он ее.

– Завтра мы можем погибнуть, – ответила Майра и поцеловала его.

Она словно вернулась домой: все было ей знакомо – и вкус его губ, их тепло, и то, как его язык проникает ей в рот. Это чувство помогло унять тоску. Майра губами провела по шрамам Калеба, словно пробуя на вкус все то, что ему довелось пережить.

Она тонула в плотских ощущениях, стремясь забыть все: чувства к Аэро, в которых не могла разобраться, пульсацию Маяка, мчащийся к Земле Четвертый ковчег, свой задыхающийся под водой народ. Она отгородилась от всего этого и снова поцеловала Калеба – жарко и жадно, упиваясь его вкусом, его запахом.

А потом они разом – пораженно и задыхаясь – отстранились друг от друга. Майра провалилась в тревожный сон, как в омут. Маяк захватил ее разум и понес сквозь ночь. Ее существо раскололось: тело осталось лежать под одеялом, рядом с Калебом, а сознание пребывало с остальными носителями.

* * *

«Уничтожить, уничтожить – все уничтожить!»

Майра увидела мир глазами Драккена. Он сидел у себя в кресле и размышлял о предстоящей войне. Его мозг раздавал приказы экипажу, который готовился к битве, сбрасывая багряные халаты и облачаясь в броню, сверкающую в резком искусственном свете, как обсидиановая. Тысячи воинов двигались абсолютно синхронно, шагая в ногу, в едином ритме. Они надевали шлемы и вооружались бластерами, снимали оружие с предохранителей. Стройными рядами грузились на корабли.