Ника

Отгремели фанфары, напринимались поздравлений вместе с неплохой самогоночкой под радостные похлопывания по спинам. Все бы им, мужикам, цяци на грудь вешать, а по мне — всех медалей и орденов в мире не хватит на то, чтобы расплатиться за то, что эти мужики каждый день умирают, идя в атаку на убийственный ливень пулеметного огня.

Вот сижу и смотрю на расшифровку, как баран на новые ворота. Ладно — не баран, а коза, и не на новые ворота, а на бумажку размером с листок блокнота, выдранный по-хозяйски из планшета командира партизанского отряда. А на ней ровными такими буковками: «Капитану Мякишеву с группой остаться для усиления партизанского отряда имени Октябрьской революции товарища Гусевича». Весело, да?!

— И что ты про это думаешь? — Я протянула СБ бумажку и грустно уставилась на лучик солнца, пробивающийся сквозь крону клена.

— Будем выполнять.

Другого ответа я и не ждала. «Дан приказ…»

— И где мы сейчас?

— Вот здесь, — палец ткнул в точку чуть южнее Кричева.

— Пойдем-ка выйдем, товарищ СБ. Поговорить надо.

Жалко, что я не курю. А то было бы хорошим началом разговора — прикурить, затянуться не спеша и вместе с дымом выдохнуть…

— Семен Борисович, — начала я, — вы давно уже поняли, что я немного не та, за которую все меня принимают… Вот. Как бы это сказать попонятнее для вас… Я примерно к такому выводу. Не играйте на публику, даже если она представлена только в моем единичном экземпляре. Поэтому Штаб и лично товарищ Берия нас курируют.

— Ага… вот откуда приказ о вашей эвакуации даже при смертельном ранении.

— Представляю, что они еще тебе наприказывали… но это даже хорошо… Этот Соджет, то есть Медведь, — он такой же, как я. И доставить его надо так же, как и меня — срочно и приоритетно. Не из-за того, что он мой друг… или что я так хочу…

— Я понимаю. Но надо согласовать его эвакуацию с Центром.

— Хорошо, СБ. Спасибо. Когда связь?

— Завтра. В девять утра.

Саня