Но как ни старались они закатить оргию в этот июньский вечер (откуда им было знать, что это их последний выход «на охоту»), найти подходящих партнеров не удавалось. Они потратили кучу времени, сменили несколько баров — безрезультатно. Несмотря на вечер пятницы, да еще в конце месяца[72], на всем пространстве от Роппонги до Акасаки баров работало поразительно мало, а все открытые оказывались полупусты, и выбирать было попросту не из кого. Небо затянуло тучами, и воздух над Токио висел настолько тяжелый, словно весь город оделся в траур не понять по кому.
— Кажется, сегодня не судьба, — вздохнула Аомамэ. На часах было уже пол-одиннадцатого. — Придется ночевать в своей постельке.
— Да уж, — нехотя согласилась Аюми. — Более бездарного пятничного вечера за всю жизнь не припомню. А я еще, как дура, надела малиновое белье…
— Ну, езжай домой, встань перед зеркалом и любуйся на здоровье.
— В душевой полицейской общаги? На такое даже я не способна.
— Ладно. Давай уже напьемся спокойно — и по домам.
— Можно… — отозвалась Аюми. И вдруг спохватилась: — Ах да! Слушай, а хочешь, поужинаем где-нибудь? У меня тридцать тысяч[73] в заначке!
— В какой еще заначке? — нахмурилась Аомамэ. — Ты же всю дорогу хнычешь, что у тебя зарплата маленькая и денег вечно не хватает.
Аюми потерла нос.
— Ну, на самом деле мне эту тридцатку мужчина дал. В прошлый раз. Это, говорит, вам на такси. Ну, помнишь, те два мужика-риелтора?
— И ты что же… просто взяла, и все? — удивилась Аомамэ.
— Так ведь небось они приняли нас за профессионалок, — хихикнула Аюми. — Скажи мы им, что я коп, а ты инструктор боевых искусств, у них бы глаза на лоб повылазили! Ну взяла, и ладно. Эти риелторы после каждой сделки бешеные деньжищи гребут, а потом сорят ими где попало. Я подумала, лучше мы их с тобой просадим на что-нибудь вкусненькое. Потому что на жизнь их тратить все-таки сложновато…
Аомамэ ничего не ответила. Секс со случайными мужиками за деньги для нее всегда был чем-то запредельным. И уж себя-то в этой роли она даже вообразить не могла. Теперь же Аомамэ словно увидела себя в кривом зеркале. Хотя с точки зрения морали — черт его знает, что
— Значит, тебя напрягает, если мужики деньги дают? — с беспокойством уточнила Аюми.
Аомамэ покачала головой.
— Да не напрягает, просто… Тебе самой не кажется, что женщина-коп в таком случае поступает как проститутка?
— Нисколечко! — сказала Аюми. — Совершенно не кажется. Я так понимаю: проституция — это когда цену секса назначают заранее. И платят всегда вперед. Типа: «Э, братишка, сперва твои денежки, а потом уже мои трусики». Ведь если он после секса скажет «денег нет», — весь ее бизнес к чертям полетит! Другое дело, когда о деньгах и разговора не было, оба получили удовольствие, а тут он вдруг — раз! — и сам достает кошелек из кармана, вот, мол, тебе на такси. И сумма-то небольшая, как благодарность — почему бы и нет? Где же здесь проституция? Уж эти вещи я четко различаю, можешь не сомневаться!