Вдруг очнувшись, он замечает, что кто-то сидит рядом и держит его за руку. Кто-то маленький и очень живой забрался в поисках тепла в правый карман кожаной куртки Тэнго, нащупал его большую ладонь и сжимает ее. Время скакнуло вперед — и когда его сознание пришло в себя, все, что могло случиться, уже случилось. Безо всяких предисловий ситуация вышла на новый уровень. Ну и дела, — думает Тэнго, все еще не открывая глаз. Как же так получается? Иногда время тянется невыносимо лениво и долго, а иногда сразу столько событий происходят за один миг?

Чтобы проверить: он действительно есть? — ладонь его стискивают еще сильнее. Чьи-то длинные гладкие пальцы — и чья-то сильная воля.

Аомамэ, думает Тэнго. Но вслух не говорит. И глаз не открывает. Просто сжимает ладонь в ответ. Он помнит эту руку — за все двадцать лет он не забыл того единственного прикосновения. Конечно, теперь это уже не пальчики десятилетней девчонки. За прошедшие двадцать лет эти пальцы столько всего перебрали, перетрогали, перетискали — самых разных объектов, различных по форме и величине. Разумеется, теперь эти пальцы гораздо сильнее. И все-таки в главном они не изменились. То же пожатие — в страстном желании что-то ему передать.

Двадцать лет жизни расплавляются в Тэнго за одно мгновение, собираются в единый поток и закручиваются водоворотом. Все, что в этой жизни увидено, сказано, по-настоящему ценно, собирается воедино и образует в его сердце нечто вроде гончарного круга, и он следит за этим процессом безмолвно, как астроном, наблюдающий гибель звезды и рождение сверхновой.

Молчит и Аомамэ. Оба сидят на холодной горке, не говоря ни слова, — просто сжимают друг другу руки. Они вернулись туда, где обоим по десять лет, одиноким пацану и девчонке. Опустевший класс, уроки окончены, за окном начало зимы. Что подарить другому, чего пожелать для себя — постичь все это ни силы, ни знания не хватает. С самого рождения их никто по-настоящему не любил, и сами они по-настоящему никого не любили. Чем обернется их внезапная искренность, куда занесет — не ведают ни он, ни она. Дети попали в комнату без дверей — ни выйти, ни войти. Они еще не знают, что именно здесь и сейчас — единственные место и время, в которых одинокий человек не чувствует себя одиноким. И что именно здесь и сейчас одно одиночество исчезает в другом бесследно.

Сколько же времени прошло? Пять минут, час? Или целые сутки? А может, время остановилось? Что он, Тэнго, вообще знает о Времени? Пожалуй, лишь то, что с нею на этой горке вдвоем, не говоря ни слова, он мог бы сидеть до бесконечности. Как в десять лет, так и теперь, двадцать лет спустя.