Смеясь, я расстегиваю длинную молнию и освобождаю подругу от блестящего голубого сарафана из мягкого пластика. Оставшись в тонком белом свитере и голубых колготках, Лена направляется за халатом, но меняет решение и устраивается на диване в полулежащем положении.

— Все, о делах хватит. Давай ужинать.

Пока я «творю» ужин, моя подруга все-таки рассуждает о делах:

— Психологической подготовкой Микеле придется заняться мне. И знаешь, что будет самым трудным? Ни за что не догадаешься. Самое трудное — это искоренить из его психики ущербные взгляды на секс, свойственные Средневековью. Ведь он воспитан в убеждении, что половая жизнь имеет своей целью только продолжение рода человеческого, а все остальное — от лукавого. Причем все это насаждалось веками. От его времени до сексуальной революции — не одно столетие.

— А что, это так существенно?

— А как же? Представь, что ему придется работать в фазе, где все женщины разгуливают обнаженными, минимум по пояс. Прежде всего он сгорит от смущения, а потом от неудовлетворенного желания. Да, тут придется поработать.

Рассуждая таким образом, Лена, сама того не замечая, принимает такие эротические позы и так своеобразно и соблазнительно выглядит в своем наряде, что я с трудом дожидаюсь конца ужина.

Глава 42

Глава 42

Then there's hope a great man's memory may outlive his life half a year…

Тогда есть надежда, что память о великом человеке переживет его на полгода…

С Микеле мы вновь встречаемся только в конце следующего дня, когда Стремберг, обсудив с Леной и Магистром программу подготовки, собирает нас к нему.

От апартаментов Микеле веет Средневековьем, почти готикой. Узкие, высокие, стрельчатые окна. Стены из шлифованного камня. Добротная, но тяжеловатая деревянная мебель. Очаг старинной конструкции. Резким контрастом в этом помещении выглядят компьютер, синтезатор и линия доставки.

С линией доставки Микеле уже освоился. При нашем появлении он заказывает кофе и десерт. Я усмехаюсь: первое, что я сам освоил в Монастыре, тоже была именно линия доставки. Кроме кофе, Микеле достает из камеры пару бутылок легкого вина. Понятно, к кофе он еще не привык, но уже усвоил, что здесь это напиток номер один. (Разумеется, после водки, как сказал бы Магистр, выскажи я свои мысли вслух.) Впрочем, чтобы не затруднять хозяина, некоторые из нас сами заказывают по своему вкусу. Так, Андрей вызывает три бутылки пива, а Катрин творит на синтезаторе чашку крепкого чая.

— Итак, все в сборе, — начинает Стремберг, когда мы разбираем чашки и стаканы и рассаживаемся по местам. — Елена, ты — автор программы, тебе и начинать.