Мужик средних лет, неопрятный, лысый, как бильярдный шар, но давно небритый, протиснулся сквозь строй любопытных.

— Ты команду дай… В тоннеле лежат два неразобранных крыса. Большие, мясные. Примерно с километр. Меньше шести бойцов не посылай, могут ещё бегать. Пусть моих людей похоронят. И вот что, распорядись, чтобы забрали мясо из багажника, целая туша… Взамен прошу шланг с тёплой водой, тачанку помыть бы надо.

— Всё понял, — торопливо кивнул тот. — Сейчас девчата помоют… Карпин, готовь людей на выход! Товарищ журналист, может, чайку? С ликёрчиком вишнёвым, а? Новости послушаю, свои соображения выскажу. Проходьте в контору, значицца! Перегон впереди безопасный, там партизаны патрулируют. А за мясо отдельное спасибо, у нас ведь нет сил на крыса охотиться… Так что, пойдём, иль сразу для восстановления из фляжечки?

Нет уж, хрен тебя знает, что ты за пойло там держишь.

Я кивнул, показывая в глубь перрона. Пойдём. Передохнуть надо, хоть часок.

Хорошо впечатлений отхватил. Тут и на книгу хватит.

Глава 12 Возвращение. Окончательный анализ

Глава 12

Возвращение. Окончательный анализ

Путь по аллее к выходу из парка к «Партизанской» дался мне легко. Психологически. Не успел я проникнуться подземкой и её штампами. Не привык за короткое время просмотра метроужастиков бояться враждебного в секторе открытого пространства — для меня оно по-прежнему доброе и милое. Как в Попадонецке.

И всё же… Жим-жим. Есть мандраж. Ощущаю.

Два угрюмых спутника Зондера шли настороженно. Телохранители по совместимости? Парни пристроились по бокам с тылу, изредка поводя стволами импортных штурмовых винтовок. Богачи! Сам Зондер, подтянутый мускулистый парень с обесцвеченным гидропиритом ёжиком жёстких волос и с чёрными усиками под Гитлера, привычно бодрился, показывая заезжему журналюге, что местный альфа-барс плевать хотел на все опасности поверхности Метрозоны.

Деревья-то как разрослись без техногенного воздействия! Измайловский парк и раньше впечатлял, ныне же тут — вообще чащоба из сказки. Давненько я в этом районе Москвы не бывал, пожалуй, придётся довольствоваться устаревшими школьными воспоминаниями. Здесь можно было покрутиться на колесе обозрения, взять напрокат ролики, велосипед, прокатиться на лошадке… Лодочная станция на прудах… Зимой, помню, в парке работало малое колесо обозрения, каток и лыжная база. В снежные зимы детей катали на упряжках. Намёрзнешься — можно было похавать в многочисленных кафешках.

Теперь тут Дикий Мир.

Ещё помню знаменитый Черкизон, но это чуть дальше.

У Зондера на том самом трёхточечном ремне висит чёрного цвета «Калашников», обвешанный и обклёпанный разными шнягами так, что опознать исходник невозможно. Не знаю, как к этому украшательству относиться. А спросить неудобно, я же не ремба… Как-то раз имел беседу с Герцогом, тогда и ребята подключились, высказались. Именно Герцог прошивал мне мозг откровениями про цацки.