– Почему вы подчеркнули, что не можете навредить именно мне? – вздернув бровями, самодовольно спросил Мур, совершенно не страшась внушающего голоса ведьмы.

– Ну как же, – она вызывающе облизнула свои маняще кровавые губы, – все из-за ваших предков.

Мур вмиг стал серьезнее – слова ее молнией проскользнули в его душе, нарушая там последний покой. Взгляд детектива потяжелел, и он сделался мрачнее тучи. Жаклин впивалась в него глазами, расплываясь в ехидной улыбке, смакуя от того, что ее провокация добралась до нужной точки. И пока Мур придумывал, чтобы такого ответить злющей ведьме, Шарлотт то ли от скуки, то ли от изнеможения уселась на пуф возле камина и приманила к себе Яна, который все это время так и стоял в дверях, будто неживой. Она выставила руку, отдернув рукав платья, предлагая ему вкусить свое запястье, и голодный вампир, не в силах больше сражаться со своей природой, жадно прильнул к нему, впиваясь острыми клыками в ее кожу. Шарлотт так и продолжила глядеть на гостей, не моргая, словно не чувствуя и капли боли. Ее губ лишь коснулась легкая ухмылка. Мур брезгливо поморщился, приступ внезапной тошноты прокатился волной по его пищеводу. Он никогда не боялся вида крови, но эта картина отчего-то вызвала у него небывалое отвращение.

Он хотел отхлебнуть чая из чашки, дабы заглушить тошноту, но Эрика кротким движением руки дала понять, что делать этого не стоит. Девушка отрицательно помотала головой, взгляд ее был до ужаса спокойным, словно ничего особенного с ними в эти минуты не происходило.

– Глядите только на меня, господин Лисц, когда я с вами веду такую миролюбивую беседу, а то я могу разозлиться, – нежно произнесла Жаклин, с ноткой угрозой в голосе, – я, конечно, понимаю, что подобные картины пробуждают в вашей душе некоторые известные нам инстинкты, но постарайтесь их преодолеть.

Мур в ужасе поглядел на свою собеседницу, в глазах которой читалась немая жалость. Он почувствовал, как вновь нелепый страх овладевает им, который в последнее время опутывал детектива столь часто против его воли.

– На какие инстинкты вы намекаете, госпожа Эйприл? – прищурился Мур, выказывая свое недовольство.

– Почему молчит ваша спутница? Это невежливо, – не собираясь отвечать на вопрос, высокомерно бросила Жаклин. Упоминая об Эрике, ее тон значительно отличался от того, каким она говорила с Муром.

– Спутница не желает говорить с подстилкой мертвой ее величество Филиции, – ядовито произнесла Эрика. Мур забегал глазами стараясь уловить смысл слов, но то, что это было явное оскорбление в сторону хозяйки чаепития, он догадался.