Волновалась я напрасно. Яркие рожки оленихи слабо замерцали, искры магии потекли с ее сверкающей шерсти, впитываясь в ладони хозяйки… и уже через несколько секунд щечки Джиневры порозовели, дыхание успокоилось и силы, кажется, вернулись.

Леди Ректор ободряюще мне улыбнулась.

— Все хорошо, милочка! Идите, погуляйте со своим молодым человеком — вы отлично потрудились! А я вернусь в кабинет, переведу дух… и буду ждать отчета наших сысковиков. Пока даже ума не приложу, что же могло подвигнуть всех этих людей, которым я так доверяла, на столь отвратительную подлость. Надеюсь, до конца дня мы прольем свет на эту загадочную историю. Кажется, Аврора Оскотт готова говорить… Приходите ко мне на чай через пару часиков — возможно, будут новости.

Мою тревогу немного отпустило, и я позволила Морвину увести меня. Гордон уже куда-то исчез. Надо будет не забыть поговорить насчет него и Солейн с Леди Ректор, когда мы придем к ней на чай.

До конца расследования было запрещено кому бы то ни было покидать территорию Академии. Но, по счастью, на парк этот запрет не распространялся вроде бы, и мы с Морвином решили немного проветриться.

Оказалось, что нашим мечтам не суждено сбыться — ветра не было совсем. Дикая духота и жара царили в этот послеобеденный час и сдавливали тисками со всех сторон, стоило выйти из-под прохладных сводов Академии пурпурной розы. Даже август позавидовал бы раскаленной дымке, парившей над ссохшейся почвой, небу, выбеленому почти до цвета кипяченого молока, зною, волнами расходящемуся в разреженном воздухе. А ведь сейчас все еще апрель!

— Хочешь, прогуляемся до персикового дерева? — спросил Морвин, сжав мои пальцы в ладони чуть крепче. Я улыбнулась в ответ и кивнула.

Ворох увядших лепестков усеивал землю в сени искривленных черных ветвей — обрывками поблекшего чуда, выцветшим воспоминанием о минувшем счастье, которое ты силишься оживить в памяти, но вместо волшебной мелодии на ум приходят лишь отдельные, нестройные ноты, какофонией царапают нервы и заставляют сердце сжиматься осознанием потери.

Моя рука безвольно упала, выскользнула из держащей ее руки.

— Нет… не может быть!

Морвин взял меня крепко за плечи и развернул к себе.

— Не смей! Маэлин, посмотри на меня! — его взгляд прожигал до глубины души, доставал до самых потаенных уголков, и мне хотелось спрятаться в нем, раствориться в его уверенности в том, что все будет хорошо. — Даже не думай что-то там себе воображать, что это дурной знак. Не бывает дурных знаков! Есть лишь наши действия и их последствия. И наша настойчивость, наша сила воли — с которой мы с тобой сможем все!