Резкий приказ. Он уже рядом с ней. Слишком близко.

Закрываю глаза — хочется выть от беспомощности.

— Помогу тебе застегнуть, как и просила.

Шорох платья — кажется, Солейн послушно отворачивается. В моих легких заканчивается воздух — и у меня больше нет сил делать новый вдох. Я хочу стать такой маленькой-маленькой, чтобы исчезнуть совсем.

Его короткий вдох сквозь зубы.

Словно он делает его за меня, за нас обоих.

Пение стали, вынимаемой из ножен.

— Ах!

— А теперь говори, где Эмма, дрянь! И только попробуй дернуться или начать колдовать.

— Убер-ри от меня эту острую штуку, ты…

— С каждым словом мое терпение заканчивается. Я что-то непонятно спросил?

Солейн молчит и тяжело дышит.

Ч-что?!

Не сразу осознаю, что происходит. Я уже приготовилась к самому страшному и теперь до меня с трудом доходит смысл слов.

— Я могу спросить, на чем прокололась? — после минутного замешательства ехидно спрашивает «мой» голос привычными интонациями Солейн. Она больше не пытается притворяться и разыгрывать невинность.

Невозмутимый ответ Морвина заставляет мои уши гореть — даже так, в шкафу, я чувствую, как они нагреваются.

— У нее родинка над левой грудью. У тебя нет. Ты копировала ее внешность, девочка-метамороф, но не могла знать, что у нее под платьем. В отличие от меня.

— А-ха-ха, ай да Эмма! Пожалуй, я недооценила нашу скромную малышку.

В голове вихрем проносятся вспоминания вчерашней ночи — как я подтягиваю на плечи почти сорванную рубашку, его ошеломленный вид… понятия не имею, как и когда он успел рассмотреть… мой несносный огненный маг. Только мой.

Я уже во все глаза пялюсь в щель, пытаюсь разглядеть, что у них там происходит. Кажется, Морвин держит Солейн спиной к себе, сжимая ее запястье, заведенное назад. А правой рукой удерживает обнаженный меч у ее горла.