– И как думаешь оттуда выбираться?

– Эм… не знаю.

– Хорошо, можешь определить направление?

– М-м-м…

Солнце в зените, а терминал отключил доступ к ИнтерСети и геоспутникам, чтобы земляне не обнаружили девушку с орбиты.

– Корабль сзади, – сказала она единственное, что смогла понять.

– Ты еще в воде?

Волны подбили к девушке почерневшие осколки машины, шлем завизжал и потребовал убираться отсюда.

– Да.

– Отлично. Разворачивайся и шагай назад, мы в трехстах метрах от машины, на обратной стороне от места падения.

– Принято.

Девушка мысленно похвалила себя, что смогла так ловко ответить по форме. Надо же, какой-никакой опыт появился!

По пути обратно настроение испортилось. Розали укоряла себя за нерасторопность: надо же было в первую минуту на чужой планете потерять из виду единственного человека, без которого тут не выжить?

Вблизи корабля дозы радиации стали трехзначными, и девушка на всякий случай ускорилась, потратив немало сил на борьбу с волнами. Страшно подумать, как фермеры будут выращивать еду планете – наверняка кругом нападало много подбитых кораблей с дырявыми реакторами.

Она долго шла через черный туман, скользила на камнях и отбивалась от плавающих осколков, пока не увидела на скалах знакомые силуэты.

– Давай к нам! – закричал Адам. – У нас есть крекеры и жареная фасоль!

Розали вспомнила безвкусные, пресные и на редкость твердые куски теста, которые монахи в Холдрейге называли этим словом, и поежилась. По сравнению с той дрянью, даже самые простые флотские галеты – верх гедонического удовольствия.

– Ненавижу крекеры… – протянула девушка, забираясь на ближайшую каменную ступень. В отличие от обычных людей, ей прыгнуть в два раза выше своего роста не так уж и сложно.

– Почему? – удивился пилот и жестом предложил помощь. Розали проигнорировала это и демонстративно сделала выход на две руки на гладкой скале. Гэри театрально зааплодировал.

– Кто вообще жарит фасоль? – возмутилась Ева.