4

Вбежал недавний солдат. Форма была порвана, через всё лицо шла царапина. Утирая кровь, он бросился к шкафу и побросал на пол коробки с патронами. Распотрошил их и стал набивать рожок автомата, выкрикивая:

 — Взбунтовались, падлы! Пошёл слух, что помощь пришла, что в туннеле открыт выход. Все и ломанулись. Мы стреляли поверх толпы, но никто не остановился. Всех наших растоптали. Остались я и ещё двое, охраняем подступы к вагону.

В подтверждение его слов за дверью раздалась автоматная очередь и крики. Солдат схватил несколько коробок и, теряя патроны, побежал вниз.

Фрунзик допил чай и расстегнул кобуру:

 — Вот всё само собой и разрешилось.

Я поднялся с места, подавая руку Алтынай:

 — Мы тоже пойдём.

Милиционер в одну секунду выхватил пистолет:

 — Тебя никто не отпускал, щенок.

Рукояткой ударил меня в грудь. Хватая ртом воздух, я упал обратно.

 — Сидите и не дёргайтесь, пристрелю, — пообещал Фрунзик и вышел вслед за солдатом.

Я задыхался. Казалось, что от удара у меня отказали лёгкие.

Алтынай нашла бочонок с водой, зачерпнула чашкой холодную воду и вылила мне на голову, спрашивая, в порядке ли я. Она считала обливание лучшим средством первой медицинской помощи.

Отводя заботливую руку Алтынай, я прохрипел:

 — Нужно… остановить.

 — Что?