— Пойду за ним.
— Я с тобой.
— Нет, Алтынай. В натуре, хватит с тебя приключений. Тебе нужно думать о модной коллекции.
Тогда она изменила тактику:
— Как я пойду одна по туннелям? А если состав превратит меня в размазню?
Видимо, у меня было такое растерянно-мучительное выражение лица, что она сжалилась:
— Ладно, не беспокойся. Всё-таки я несколько дней работала железнодорожником. Меня гиперзвуком не испугать. Заодно попробую повисеть на поручнях.
— Алтынай…
— Шучу, шучу.
Мы крепко обнялись. Долго целовались. Я думал, стоит ли просовывать руку ей под маечку или испорчу красивый момент похотью?
Не отпуская рук, начали расходиться в стороны. Нас отделяло соприкосновение пальцев.
— Отправишь моим родителям телеграмму, что со мной всё в порядке и я скоро вернусь? — попросил я.
— Лех, у меня строгий папа. Уверяю, именно от таких телеграмм родители пугаются до смерти.
— Ты права. Пусть считают, что я загулял.
Соприкосновение пальцев не кончалось.
— А ты осторожнее с Фрунзиком. У него пистолет.
— Не волнуйся. Я умею незаметно двигаться в тоннелях.
Наши пальцы разъединились. Я пошёл, спиной вперёд, не сводя взгляда с Алтынай. Она тоже попробовала так идти, но споткнулась о разбросанный багаж. Махнула мне рукой, развернулась и убежала. Её фигура то пропадала, то появлялась в свете окон поезда, пока окончательно не рассеялась в темноте.