Я зажмурилась, вспомнив вкус гвоздики во рту.

– Эти ваши отношения – сплошной обман. Мэтью Клермонту нужно было только одно – пропавшая рукопись. Все, что он делал, и все, о чем тебе врал, – лишь для этого.

– Неправда! – То, что происходило между нами минувшей ночью, точно не ложь.

– Правда, Диана, правда. Неприятно все это тебе говорить, но выбора ты нам не оставила. Мы пытались вас разлучить, но ты так упряма.

Совсем как мой отец, подумала я.

– Откуда мне знать, – может, это ты лжешь?

– Колдуньи друг другу не лгут. Мы с тобой сестры.

– Сестры? – Мои подозрения усилились. – Ты как Джиллиан – с видом нежной сестры вынюхиваешь мои секреты и настраиваешь меня против Мэтью.

– Так ты знаешь?

– Что она следила за мной? Да, знаю.

– А что ее в живых больше нет? – с внезапной злобой спросила Сату.

– Как – нет? – Земля пошатнулась под ногами.

– Ее убил Клермонт – потому он так срочно тебя и увез. Еще одна смерть, которую мы не смогли скрыть от прессы. «Молодая американка, историк по специальности, рассталась с жизнью вдали от родины», – процитировала Сату с горькой усмешкой.

– Нет. Мэтью бы не стал.

– Еще как стал! И несомненно, допросил ее перед смертью. Вампиры, как видно, до сих пор не усвоили, что гонца убивать бессмысленно.

– Фотография с телами моих родителей.

Да… Мэтью, пожалуй, мог убить того, кто принес мне ее.

– Это было жестоко со стороны Питера, и о Джиллиан он не подумал. Улик, разумеется, нет – Клермонт слишком умен. Инсценировал самоубийство и оставил тело под дверью Питера в «Рэндольфе», как визитную карточку.

Я не дружила с Джиллиан Чемберлен, но то, что она никогда больше не будет изучать переложенные стеклом листы папируса, опечалило меня больше, чем я ожидала.

И убил ее Мэтью. В голове все плыло. Как мог он говорить о любви, скрывая от меня нечто подобное? Секреты секретами, но убийство, даже из мести, – это уж слишком. Он сам постоянно предупреждал, что ему нельзя доверять, а я только отмахивалась. Может, и это входило в план – внушить мне доверие, двигаясь от противного?