– Ой! – Я схватилась за щеку.

– Сейчас пройдет. Раз стерпела такие издевательства, лечение и подавно вытерпишь. – Сара, обследовав щеку, принялась за ключицу – эта более толстая кость потребовала более сильного разряда. – Снимите с нее ботинок, – распорядилась она, уходя в буфетную.

Врач высочайшей квалификации подчинился без единого звука: когда Сара вернулась с мазью, моя нога уже покоилась у него на колене.

– В моем чемоданчике наверху есть ножницы, – сказал он, принюхиваясь к открытой банке. – Принести?

– Не надо. – Сара произнесла несколько слов, и бинт на лодыжке стал разматываться сам собой.

– Здо́рово, – позавидовал Мэтью.

– Рисуется она, – буркнула я.

Бинт свернулся в рулон, и все уставились на мою ногу. Выглядела она скверно и начинала гноиться. Сара спокойным голосом забормотала заклинания, но, судя по красным пятнам на щеках, ее одолевала ярость. Черные и белые отметины скоро пропали; воспаленное кольцо вокруг щиколотки осталось, но опухоль заметно спала.

– Спасибо, Сара. – Я пошевелила ногой, которую она мазала.

– Неделю без йоги и три без бега, Диана. Надо, чтобы нога отдохнула и зажила.

По ее велению лодыжку обмотал чистый бинт.

– Потрясающе, – покачал головой Мэтью.

– Не возражаете, если я и на руку взгляну?

– Нисколько. Там немного повреждена мышца – можете залечить?

– Посмотрим, – чуть самодовольно ответила Сара.

Четверть часа спустя после нескольких заклинаний на коже остался лишь тонкий красный рубец.

– Отличная работа. – Мэтью поворачивал руку туда-сюда, восхищаясь мастерством Сары.

– Вы тоже хорошо швы наложили. – Сара выпила залпом стакан воды.

Я потянулась за рубашкой, но Мэтью сказал:

– Посмотри́те еще и спину.