– Уж не этот ли медальон Мэтью держит на моей миниатюре? – спросила я, указывая на камень молочного цвета в простой золотой оправе.

– Думаю, этот, – ответил Мэтью. – Лунный камень. Верно, Генри?

– Старинная вещь, – с гордостью сообщил Генри. – Он был в коллекции моих древностей, и мне представился повод подарить его тебе. Как видишь, интаглио изображает богиню Диану.

Миниатюра внутри, хотя и написанная в более официальной манере, выглядела достаточно необычно для Елизаветинской эпохи. Я была изображена в красно-коричневом платье, отороченном черным бархатом. Изящный воротник не закрывал сверкающее жемчужное ожерелье. Однако была одна впечатляющая особенность, намекавшая на интимность подарка, – мои волосы. Они свободно ниспадали на плечи и спину. Настоящее буйство рыжевато-золотистых локонов.

– Голубой фон подчеркивает цвет глаз Дианы. А ее рот… совершенно такой же, как в жизни, – признался Мэтью.

Как и я, он был потрясен подарком.

– Я позаботилась и о надлежащем футляре, – сказала Мэри, подавая знак Джоан. – Он удобен для хранения медальонов и позволяет любоваться ими, когда они не на вас.

Футляр представлял собой шкатулку с двумя овальными углублениями, выстланными черным бархатом. Обе миниатюры идеально входили в свои ниши и издали смотрелись гармоничной парой портретов.

– Мэри и Генри умеют делать подарки. Поражаюсь их предусмотрительности, – сказал Мэтью, когда мы вернулись домой. – Он встал у меня за спиной, сцепив руки на моем животе. – А я так и не успел написать твой портрет. Даже не думал, что первое изображение тебя будет сделано Николасом Хиллиардом.

– Портреты просто великолепны, – сказала я, кладя свои руки поверх его.

– Но?.. – Мэтью чуть отодвинулся и наклонил голову.

– Мэтью, миниатюры Николаса Хиллиарда очень ценятся. И это при его жизни. Потом за ними начнется настоящая охота. Мы исчезнем, а они останутся в шестнадцатом веке. Они настолько красивы, что у меня просто рука не поднимется уничтожить их перед возвращением.

Время чем-то напоминало мой воротник. Вначале он был куском ровной ткани. Затем его собрали в складки, где-то подрезали, где-то подшили, изменив до неузнаваемости.

– Мы постоянно вмешиваемся в прошлое, и это непременно откликнется в нашем настоящем.

– Может, мы и должны были это сделать, – предположил Мэтью. – Возможно, от этого зависит будущее, и не только наше.

– Что-то я не понимаю.

– Сейчас не понимаешь. Но представь, что однажды мы оглянемся назад и обнаружим: все необходимые изменения как раз и произошли из-за этих миниатюр, – улыбнулся он.