– Ты способна создавать заклинания, повелевать огнедышащей драконихой, менять правила, руководящие жизнью и смертью. Диана, ты такая же переменчивая, как само творение. Даже за часть твоих способностей любая уважающая себя ведьма пошла бы на что угодно. Вплоть до убийства.

Я в ужасе смотрела на отца. Он вслух произнес слова, которые я не решалась произносить даже мысленно. Ведьмы действительно убивали за такие способности. Не демоны и не вампиры, а ведьмы убили моих родителей.

– Если ты будешь распихивать свою магию по аккуратным шкатулочкам и держать ее отдельно от колдовства, этим ты не спасешь меня и маму от нашей участи, – с нескрываемой грустью продолжал отец.

– Я пытаюсь делать совсем не это.

– Да ну? – удивленно вскинул брови отец. – Тогда, может, попробуешь еще раз?

– Сара говорит, что магия стихий и колдовство существуют порознь. По ее словам…

– Забудь утверждения Сары! – Отец сжал мои плечи. – Ты не похожа на Сару. Ты отличаешься от всех ведьм, какие были и есть. Тебе не нужно выбирать между заклинаниями и силой, которая всегда тебе доступна. Ведь мы же прядильщики, правда? – (Я кивнула.) – В таком случае представь магию стихий в виде основы ткани – сильных вертикальных нитей, создающих мир. Заклинания – это горизонтальные волокна, уто́к. Они сплетаются в общее полотно. Пойми, дорогая: это большая единая система. И ты сможешь управлять ею, если отбросишь страх.

Открывающиеся возможности напоминали красочную мозаику, где разноцветные пятна перемежались с участками тени. Однако страх оставался.

– Погоди, – сказала я отцу. – У меня, как и у мамы, есть связь с огнем. Но мы не знаем, как вода и огонь поведут себя, если их соединить. Я не успела этому научиться.

Из-за Праги. Из-за нашей охоты за манускриптом я совсем забыла о том, как учиться возвращению в будущее.

– В таком случае ты настоящий свитч-хиттер[97] – тайное оружие ведьм, – засмеялся отец.

Он еще мог смеяться!

– Папа, это серьезно.

– А это не должно быть серьезным.

Отец подождал, пока я не усвою сказанное, потом кончиком согнутого пальца зацепил серо-зеленую нить.

– Что ты делаешь? – насторожилась я.

– Смотри, – ответил он.

Голос отца был похож на тихий шепот волн, ударяющихся о берег. Он приблизил палец к себе и выпятил губы, словно держал в них невидимую трубочку для пускания мыльных пузырей. Отец дунул – и появился пузырь, только не мыльный, а водяной. Затем он махнул в сторону ведра с водой, стоявшего возле очага. Пузырь превратился в ледяной шарик, проплыл по воздуху и шлепнулся в воду.