– Сотворение и разрушение – самые простые и в то же время самые могущественные виды магии. Они подобны этому узлу. С виду – совсем простой, а попробуй сплести!

– Не хочу, чтобы моя магия действовала разрушающе, – сказала я.

Ведьмы семейства Бишоп беспрекословно соблюдали давнюю традицию: не причинять зла. Моя тетка Сара верила: к любой ведьме, нарушившей этот фундаментальный принцип, сотворенное ею зло обязательно вернется.

– Никто не хочет использовать дары богини в качестве оружия, но иногда это бывает необходимо. Твой варг об этом знает. А после того, что случилось в Шотландии и здесь, знаешь и ты.

– Возможно. Но мир, куда я возвращаюсь, не похож на этот. Там куда меньше потребности в магическом оружии.

– Миры меняются, Диана… – Благочестивая Олсоп умолкла, погрузившись в воспоминания. – Матушка Урсула – моя учительница – была великой прядильщицей. Когда начались все эти ужасы в Шотландии и когда появилась ты, чтобы изменить наш мир, я вспомнила одно из ее пророчеств. Урсула сделала его в канун Дня Всех Святых. – Благочестивая Олсоп выпрямилась и нараспев произнесла:

Я поразилась странной тишине, установившейся в комнате: ни треска поленьев в очаге, ни ветерка.

– Как видишь, все едино, – продолжила Благочестивая Олсоп, жадно втягивая в себя воздух. – Десятый узел, у которого нет ни начала, ни конца, и змей варга. Полная луна, что светила еще недавно, и тень, отбрасываемая Коррой на воды Темзы. Чем не знак твоего скорого исчезновения? Старый мир и новый. – Благочестивая Олсоп перестала улыбаться. – Я радовалась, когда ты пришла ко мне, Диана Ройдон. А когда уйдешь, ибо время обязывает, мне станет тяжело на сердце.

Бледные руки Эндрю Хаббарда покоились на резных подлокотниках кресла в церковной крипте. Где-то над нами слышались приглушенные голоса готовящихся к очередной службе.

– Обычно Мэтью сам извещает меня о своем отъезде. Почему же в этот раз он прислал вас, госпожа Ройдон?

– Он меня не присылал. Я пришла сама, поскольку хочу поговорить об Энни и Джеке.

Хаббард бесстрастно наблюдал, как я достаю кожаный мешочек с монетами. Это было пятилетнее жалованье наших подопечных.

– Я покидаю Лондон и прошу вас принять эти деньги на содержание детей.

Я бросила мешочек к креслу Хаббарда. Вампир не шевельнулся, и мешочек приземлился возле его ног.

– В этом нет необходимости, госпожа.

– Есть, – возразила я. – Будь у меня возможность, я бы забрала детей с собой. Но такой возможности у меня нет, и я хочу, чтобы кто-нибудь присматривал за ними.

– А что вы дадите мне взамен?