Обычно площадь найма представляла собой нечто шумное, пестрое, огромный базар, где вместо фиников и оружия продавали живых, точнее говоря, одни живые продавали свои умения и уровни, а другие покупали.

— Гномы, — процедила сквозь зубы Иааиуиэль, оглядывая огромную пещеру.

Где шум, крики, гомон, хлопки — удары по рукам, в знак предварительного соглашения? Где толкучка толпы, в которой трутся воришки? Где походные лотки с выпивкой и едой… а нет, эти были. Чинно стояли в сторонке, установленные на постоянной основе. За столами сидели гномы-писцы, с деловитым видом оценивали, строчили, заверяли контракты, отвечали на вопросы. Никто не пихался, не толкался, не гомонил. Ищущие работников и ищущие работы подходили к гномам-писцам, оставляли свои запросы или получали информацию в ответ и уходили.

Деловито, без толкучки, без азарта.

— Как можно испортить самую азартную вещь на свете? — вздохнула она.

Поиск найма, оценка работодателя, торговля за условия, попытки добиться скидок (или повышения) за счет игры словами и прелестями, здесь все это отсутствовало. Словно принесли бутыль доброго вина, а внутри оказался уксус. Зато принесли и открыли по всем правилам.

Но выбора не было, и Иааиуиэль пошла к столикам.

— А где толпа? — удивленно спросил Гатар.

Иааиуиэль, только закончившая с процедурой, закатила глаза и процедила:

— Не спрашивай.

— Ладно. Нашла найм?

— Вон тот, с короткой бородкой, записал наши уровни и специализации, а также взял золотую монету в залог.

— Ого!

— Если мы вернемся, то ее нам вернут, независимо от того, подберет он найм или нет.

Гатар озадаченно почесал в затылке.

— Не говори, странные порядки, — кивнула Иааиуиэль. — Вы как?

— Магии не нашли, но знаешь, что-то такое странное все же было. Туманные отголоски какого-то божественного воздействия, — ответил Гатар, — но какого именно, сказать не смогли. Мол, это вам к Высшим Жрецам надо, а кто нас к ним пустит просто так?

— Но это точно не дед, — добавил Минт, — он, конечно, старый говнюк и концерты мне зажал, но Веры у него 0 был, я сам видел!

Иааиуиэль моргнула, затем взор ее обратился на Минта. Если Бран Хантрис не воздействовал, то оставался только сам бард. Ведь он давал клятву Узианде и та откликнулась? Иааиуиэль моргнула еще раз. Чтобы трусливый бард, которого на смену профессии пришлось гнать, буквально, пинками, воздействовал на них, подталкивая к битве?