Тошнота и дезориентация быстро прошли. Он перестал держаться за столб.

Вероятно, не стоило так уж доверять Глэдис Чан. В конце концов, он в первый раз видел эту риелторшу. Да, она его очаровала, но не было никаких оснований полагать, что она разбирается в людях с первого взгляда.

Да и Ансела Хока он едва знал – тот был чужаком посреди своей равнины, мира, так непохожего на Вашингтон, Александрию, Куантико. К тому же Ансел знал только то, о чем ему сказала Джейн, и ничем не мог подтвердить ее слова. Она обманула директрису отеля в Санта-Монике, представившись агентом, ведущим расследование. Наверняка она обманула и Брэнуика с его командой, потому что ложь и выдумки были непременной частью их жизни. И если она солгала одному, то, значит, могла лгать всем, в том числе своему свекру и Силверману, с такой же легкостью, как управляющей отелем.

Он снова испытал негодование и острое разочарование в Джейн, но теперь эти чувства стали еще более резкими и едкими, портя настроение, окрашивая воспоминания о Джейн в мрачные тона.

Джон Хэрроу, сидевший за рулем служебного седана, притормозил у тротуара. Силверман сел на пассажирское сиденье и захлопнул дверь.

– Рамос и Хабберт будут ждать нас у дома. С ордером.

Силверман знал и Рамоса, и Хабберта.

– Хорошо. Если она, угрожая пистолетом, заставила Брэнуика назвать ей имя Овертона, надо готовиться к худшему.

Хэрроу, казалось, удивился:

– Вы пришли к выводу, что это она действовала в доме Брэнуика?

– Надеюсь, что я ошибаюсь, – ответил Силверман. – Но вряд ли.

7

Силверман не раз бывал в этом районе, но сегодня тот выглядел как-то иначе. Большие дома, обширные газоны. Громадные деревья, нависающие над улицей. В некоторых дворах только что зацвели жакаранды, каскады голубых бутонов на ветвях напоминали застывшие фейерверки. В солнечный день эффект, вероятно, был бы поразительным.

Под хмурым небом прекрасная улица становилась похожей на кладбище, словно все вокруг – включая культуру, породившую это, – увядало и на смену ему, возможно, готовилось прийти нечто новое и тревожное. В один прекрасный день засияет солнце, но улица останется серой и мрачной.

Они остановились у дома Овертона. Через несколько минут появились Рамос и Хабберт с ордером, в котором указывалось, что обыск необходим для недопущения гибели ни в чем не повинных людей в условиях неминуемой угрозы.

Никто не предполагал, что человек вроде Овертона может представлять серьезную физическую опасность для агентов, действующих согласно ордеру на обыск, – какие бы грязные и незаконные дела он ни вел с Робертом Брэнуиком. В этом доме жил адвокат-победитель, чьим оружием являлась система, которую он использовал против системы; насилие он не использовал. Поэтому в спецназе не было необходимости.