– Я думаю, у тебя всё получится, Клинкус, – тихо сказала королева. – И будем надеяться, что дракон всё же расплачется. Хотела бы я знать, что задумал мой сын…

На следующий день деревья Листвянки были увешаны плакатами: ровно в четыре пополудни всех жителей города приглашали на поляну Сухостоя.

За полчаса до назначенного времени город на деревьях замер как по волшебству. Шум на улицах постепенно стих. Ежи отдыхали в стойлах, мастерские и лавочки были закрыты. Всё население Листвянки двинулось по стволам, образовав плотный молчаливый поток, который устремился на поляну Сухостоя.

Клинкус держал своё железно-деревянное творение на плечах. Главной деталью приманки для драконов была длинная изогнутая труба, придававшая ей сходство с каким-то невиданным музыкальным инструментом. С одной стороны приманка расширялась, как раструб огромной тубы, с другой – сужалась до узкого деревянного мундштука. Придворным чиновникам и нескольким счастливчикам из толпы выдали складные стулья из камыша и маленькие подзорные трубы с выпуклыми линзами из смолы.

Юки и Глина были посланы в дозор: они вместе с Рилло забрались на вершину рассохшегося дуба, откуда открывался вид до самых холмов.

Небо уже окрасилось розоватыми лучами заката, которые скользили по деревьям Большого леса, как по поверхности зелёного моря.

Королева Джеминия добралась наконец до королевской ложи и подала Клинкусу условный знак. Возбуждённый шум внезапно стих.

– Давай, Кора, не подведи! – подбодрил изобретателя Рилло с вершины дуба.

– Клинкус, мы с тобой! – подхватил Юки. – Покажи нам, на что ты способен!

Клинкус набрал в лёгкие побольше воздуха и изо всех сил дунул в трубу, став красным, как помидор.

Приманка не издала ни единого звука. Жители Листвянки в недоумении переглянулись.

– Он – шарлатан! Этот миук – шарлатан! Арестовать его! – громко закричал Типсар, размахивая руками.

– Ой, простите! – спохватился Клинкус, вынимая из мундштука предохранительный клапан.

Он сделал ещё один глубокий вдох и снова дунул в трубу. Из раструба вырвалось недовольное шипение, надолго повисшее в воздухе над лесом.

Клинкус дул, пока у него не перехватило дыхание.

А потом поднял глаза к вершине рассохшегося дуба, где Глина и Юки всматривались в даль, стараясь что-то разглядеть в голубом небе.

– Ничего не видно, – сказал Юки.

– Я тоже ничего не вижу, – добавила Глина.