Бсектил развернулся, вышел из трюма и зашагал по корабельным коридорам. За время прогулки, продлившейся добрых полчаса, я полностью восстановил свою человеческую личность и отделил воспоминания Рисс от собственных. А еще начал осознавать истинные размеры дредноута, и оставалось только удивляться, отчего прадоры никогда не делают в своих кораблях гравишахты. В конце концов, эти существа гораздо лучше человека приспособлены к подобным методам перемещения. Наконец мы добрались до отсека, в котором Свёрл разместил людей – «моллюсков».

– Здесь я тебя покину, – сообщил Бсектил, когда дверь открылась.

– Я бы предпочел, чтобы ты остался.

– Ты будешь в безопасности, так сказал отец. – И первенец удалился.

Поверив ему на слово, я вошел, и створки за моей спиной сомкнулись. В носу тут же засвербело от запаха дыма, столб которого колебался над лагерем. Направившись туда, я увидел лежавшего на земле «моллюска» с оторванными прадорскими конечностями и открытой раной в человеческом горле. Вокруг горевшего здания бесцельно бродило несколько фигур. На меня чуть не налетела сильно преображенная шатавшаяся женщина, сохранившая человеческие формы, но закованная с ног до головы в броню. Она едва успела остановиться. Взгляд ее был туп и рассеян.

– Отец? – пробормотала она, и из горла ее раздался странный скрежет.

Я посмотрел на остальных. Все они выглядели так же дезориентированными, но внезапно два «моллюска» приняли боевую стойку и начали щелкать друг на друга клешнями.

– Давай, – сказала женщина – «моллюск».

Я и не знал, что ответить.

– Сюда, – позвал кто-то.

Я оглянулся и увидел высунувшуюся из-за угла другого здания «кошечку».

– Плюнь на нее и шагай сюда, – добавила она. – Все тип-топ.

Я послушался, отметив на ходу, что дравшиеся «моллюски» быстро потеряли интерес друг к другу и просто разбрелись в стороны. Шагая к котофицированной женщине, я чуть замешкался, чтобы бросить взгляд на свой манжетон, который не перенастраивал с момента весьма бурной встречи с Глорией Маркхэм на Масаде. Потом опять посмотрел на «кошечку». Она была великолепна. Мой внутренний скотский разум расхохотался, напомнив, что сразу-то я ничего и не заметил.

– Какого черта тут происходит? – спросил я женщину, когда подошел.

– Минуточку.

Она подняла руку – сильную, загорелую, прекрасную руку с выпущенными кошачьими коготками. В другой ладони она сжимала станнер – «перечницу» – и целилась во что-то поверх моего плеча.

Я обернулся. Женщина – «моллюск» была близко, она напряженно смотрела на меня, словно пытаясь что-то вычислить. Миг – и она, сморщившись от боли, хлопнула себя ладонью по бронированной голове. Потом рука ее упала. Женщина снова выглядела вялой, заторможенной. Отвернувшись, она зашаркала прочь.