Лабин ответил мальчику холодным взглядом:

— О чем речь?

— Вообще-то, он прав, — вставила Кларк, — кое-кто вот-вот утратит контроль над своими...

Ее перебил глухой звук, похожий на залп далекой артиллерии.

— Внешними демонами, — закончила она, но Ла­бин уже выскочил из машины. За полосой воды, в рас­пластанной тени ветряков, пылала водородная станция.

Они как будто мгновенно поменялись местами.

Кларк теперь отстаивала политику невмешательства:

— Кен, нас всего двое!

— Один. Я справлюсь в одиночку.

— С чем именно? Если в УЛН предатель, пусть Управ­ление с ним и разбирается. Должен быть способ передать сообщение за океан.

— Я и собираюсь, если мы найдем доступ к трансат­лантической линии. Но сомневаюсь, что от этого будет толк.

— Можно вести передачу с «Вакиты».

Лабин покачал головой:

— Нам известно, что в УЛН есть, по меньшей мере, один предатель. Сколько еще работает с ним, мы не зна­ем. Нет гарантии, что сообщение, посланное через лю­бой узел в Западном полушарии, дошло бы по адресу, даже... — он бросил взгляд на пожар у берега, — даже если бы не это.

— А мы отойдем от берега. Можем переплыть океан и доставить письмо лично, если...

— А если бы и дошло, — продолжил он, — то бездо­казательное заявление о том, что правонарушитель УЛН способен на измену, вряд ли встретят с доверием в мире, где не известно о существовании Спартака.

— Кен...

— Пока мы их убедим принять нас всерьез, пока со­берут силы, Дежарден сбежит. Он не дурак.

— Ну и пусть бежит. Если он перестанет препятство­вать Сеппуку, от него не будет вреда.