Она покорно отдала. Кен поставил его на колено, порылся внутри.

«Он не хочет нас убивать». Лабин говорил это и рань­ше, выложил как часть рабочей гипотезы по пути из Торомильтона. По мнению Кларк, последние события ее не слишком поддерживали, особенно...

Что-то шевельнулось справа. Обернувшись, Кларк ах­нула — боль от движения мгновенно забылась. Сквозь пузырь колпака в нескольких сантиметрах от нее таращи­лась чудовищная морда: тяжелый черный клин, сплош­ные мышцы и кости. Маленькие темные глазки блестели в глубоких глазницах. Видение ухмылялось, скаля клыки в капкане челюстей.

В тот же миг морда пропала из вида.

— Что? — качнулось к ней лицо Лабина. — Что ты видела?

— Кажется... кажется, раньше это была собака, — дро­жащим голосом ответила Кларк.

— Думаю, раньше все они были собаками, — сказал ей Лабин.

Валясь с неба, Лени не заметила, когда они подоспели: чтобы посмотреть вперед, пришлось заглянуть назад — а теперь... сквозь подфюзеляжный колпак, в дверную щель, если приподняться с сиденья — со всех сторон виднелись жуткие тени. Привидения не лаяли и не рычали — не издавали ни звука. Они не тратили даром сил и грубой звериной злобы, не кидались на корпус, пробиваясь к мяг­кому мясу внутри. Они кружили молчаливыми акулами.

Светоусилители никак не нарушали их полной черноты.

— Сколько? — Лабин провел рукой по пистолету-гра­натомету; пояс с боеприпасами лежал у него на коленях, одним концом все еще свешиваясь в мешок под ногами.

— Двадцать. Или тридцать. Самое малое. Господи, Кен, они огромные, вдвое больше тебя... — Кларк бо­ролась с подступающей паникой.

К оружию Лабина прилагались три обоймы и ма­ленькое колесико-переключатель, позволявшее выбирать между ними. Он нащупал за поясом световые, «сверлиль­щиков» и «площадников», вставил их.

— Главный вход видишь?

— Да.

— В какой стороне? Далеко?

— Примерно на одиннадцать часов. Пожалуй... во­семьдесят метров.

«А с тем же успехом могли быть восемьдесят свето­вых лет...»

— Что между нами и ими?

Она сглотнула.