— Лени, я всю свою жизнь никогда и ничего не
Она хотела услышать другое. Хотела, чтобы он рассказал какие приметы, какие промахи в спектакле Дежардена убедили его, что худшего не случится. Что был какой-то канал достоверной информации, идущий от пустого гнезда, по какому-то невероятному стечению обстоятельств отключенному от оптоволокна. Все что угодно, но только не рассказ об азартной игре, построенной на эмпатии двух мужчин без совести.
Ей подумалось, не разочарован ли он тем, что Дежарден, в конце концов, все выдумал. И в самом ли деле Кен этого ожидал.
— Чем ты так расстроена? — спросил Лабин, почувствовав то, чего не видел. — Мы же только что спасли мир.
Она покачала головой:
— Ахилл все равно проиграл бы. И знал это лучше нас.
— Ну мы заметно опередили график. Спасли миллионы жизней.
«Сколько миллионов? — подумала она и сразу: — А какая разница?» Разве спасение двенадцати миллионов могло сравниться с убийством десяти миллионов в прошлом? Как могла Мадонна Разрушения, пропитанная, сочащаяся чужой кровью, преобразиться в Святую Лени в Черном — спасительницу двух миллионов нетто? Неужели алгебра вины настолько элементарна?
Для Кларк такого вопроса не существовало. Все спасенные сегодня просто избежали судьбы, на которую Лени когда-то их обрекла. Дебет и кредит по этому счету не сойдутся. Никогда.
— По крайней мере, — сказала она, — долг не увеличится.
— Слишком пессимистичный взгляд, — заметил Лабин.
Она посмотрела на него:
— Как ты можешь так говорить? — Кларк едва слышала собственный голос. — Все умерли...
Он покачал головой:
— Почти все. У остальных появился еще один шанс. Кен протянул ей руку. Глупый жест, где-то на грани
фарса: изорванный, изломанный монстр в крови и слизи еще и предлагает помощь другим. Лени долго смотрела на протянутую руку, прежде чем нашла в себе силы ее принять.
«Еще один шанс, — подумала она. — Хотя мы его не заслуживаем».