— Было так. Прихожу. Сидят. Я говорю: «Помните меня, ребята?» И пиво ставлю. Ребятки на пиво посмотрели, напряглись — вспомнили. Ну, и покатилось… Один в Афгане воевал. Хороший парень. Другой тоже ничего. Первая обработка — послезавтра. Они все приготовят.

— Молодец, — сказал Сигизмунд.

— Стараемся… — скромно отозвался Федор и принял у Лантхильды чашку кофе.

— Надо отвечать не «стараемся», боец Федор, а «служу Советскому Союзу».

— Ну вот еще… — засмущался Федор.

Сигизмунд решил сделать бойцу приятное. Поощрить инициативного работника. Заговорил на тему, близкую федоровскому сердцу. Федору-то, небось, об этом ни с кем, кроме шурина, и не потолковать от сердца, а шурин, поди, все уж знает. Обо всем перетолковано…

— Слышь, Федор, у нас тут с Лантхильдой спор один вышел… Насчет боевых раскрасок…

Федор с сомнением поглядел на Лантхильду. Перевел взгляд на Сигизмунда. Мол, стоит ли бисер метать?.. Однако соблазн был слишком велик. Федор извлек из кармана свой знаменитый карандаш и начал объяснять. В конце концов увлекся, разрисовался под «лесного кота», а затем устрашающе раскрасил и Сигизмунда, отчего тот сделался похожим на полинявшего под кислотными дождями Отелло.

Лантхильда невозмутимо допила свой кофе. Пристально посмотрела — сперва на одного бойца, потом на другого. И вдруг заговорила. Наставительно так, строго. Явно ссылалась на авторитет брозара. Помянулся разок Вавила. Часто мелькало слово «харья».

— Что она харей ругается? — недовольно спросил Федор. — Лицо как лицо.

— Она не ругается. Слово такое.

— А что обозначает?

— Боевую раскраску.

В конце концов Лантхильда вынесла федоровскому искусству приговор. Не одобрила. Знаками показала бойцу, что надо эту срэхву с физиономии смыть и не позориться перед честной девушкой Лантхильд.

Федор, похоже, обиделся. На Сигизмунда поглядел. Сигизмунд, забавляясь, кивнул:

— Делай как велено. Она знает, что говорит. Лантхильд у нас умная…

— Умная… — проворчал Федор и отправился в ванную.

Вернулся с красной физиономией. Видно было, что тер. Сел на табуретку, надулся. Аж распушился весь. Кофе залпом допил.

Лантхильда каким-то очень хозяйским движением взяла карандаш. Федор встрепенулся.

— Куда, куда!.. Эй!..