Ладно. Не сидеть же рядом с ней всю ночь. Боится спать одна — пусть спит здесь. Он растянулся на спальнике и выдернул из-под Лантхильды край одеяла.

Укрылся, улегся, повернувшись к ней спиной.

Лантхильда сзади звучно всхлипнула.

— Ну, что с тобой?

Она вскочила и, путаясь в дурацком своем пододеяльнике, бросилась бежать из комнаты. Громко хлопнула дверь.

Блин!..

Сигизмунд сорвался со спальника, метнулся следом.

— Лантхильд! Стой!..

В «светелке» было темно. Сигизмунд, не глядя, хлопнул ладонью по выключателю. Вспыхнувшим светом хлестнуло по глазам, как веткой.

Лантхильда лежала на тахте, носом в стенку. Безмолвствовала.

Сигизмунд помялся. Потоптался на месте. Выключил свет. Осторожно присел рядом с тахтой, на полу. Откинул голову назад.

— Хири ут, Сигисмундс, — тихо сказала Лантхильда.

— Никуда я не пойду. В конце концов я тут хозяин. Могу делать, что захочу. Вот буду тут сидеть на полу. Простужусь. Заполучу пневмонию. Околею. Потом смердеть начну. Поняла? Андэстенд? Ферштеен?

Она молчала. Не шевелилась. Лежала, как убитая.

Он перестал говорить. Было очень тихо. Слышно было, как вода в батареях бродит. Потом он разобрал, как Лантхильда всхлипывает.

Человеку страшно, одиноко, а он тут сидит кобенится. Опять до слез довел. А она ведь маленькая совсем, едва ли двадцать ей, а то и восемнадцати, может, нет… Еще от матери не остыла. Защитника ей, друга…

…растлителя несовершеннолетних…

— Слышь, Лантхильд! Я вот что думаю… А пошло все на хрен! Давай поженимся!

Выпалил — и сам растерялся. Не ожидал.

Она не поняла. Никак не отреагировала.