Башня вырастала из среднего, поврежденного, биона. Два соседних сооружения были разрушены еще сильнее.

– Я это уже видел, – пробормотал он. – И мой визитер тоже рассказывал.

Он сморщил лицо, не зная, как объяснить, однако Библиотекарь понимающе кивнул.

– Продолжай.

Джебрасси попытался закончить мысль:

– Вот эта мерцающая лента… Кажется, она называется зоной лжи.

– Очень опасное место, – сказал Библиотекарь. – Многие ваши разведчики сгинули именно там, еще до начала похода. Надеюсь, с тех пор Ремонтники улучшили качество вашей подготовки и обучения.

– Вы говорите о наших жизнях, – с укоризной заметил Джебрасси.

– Не надо раздражительности. Разве ты не чувствуешь, как привлекает, зовет к себе увиденное?

– Да, привлекает! – крикнул юноша и попытался отвернуться, однако не смог. Он был заворожен, страстно желал туда попасть. Наконец он прошептал: «Сколько себя помню…»

– У меня свои наклонности, у тебя – свои. Сейчас мы работаем сообща, – но когда ты отправишься туда, чтобы воссоединиться с твоей подругой, ты доставишь ей информацию, которой больше никто не владеет. Информация, которая может помочь вам обоим выжить – и преуспеть. Если вы потерпите поражение, то моя половина вечности, проведенная в трудах, исчезнет без эпилога – без результата – втуне. Итак, все, чем я являюсь, отныне покоится на твоих хрупких плечах, юноша. Тифон абсорбирует старую Вселенную, от начала и до конца. Наше время и наша история разрушаются, растворяются – достаточно выглянуть в окно. Хаос уже возле границы реальности. Ждет.

Джебрасси заставил себя посмотреть на закругленный, потемневший, спутанный ландшафт. За краем зоны лжи, на фоне Хаоса, высились какие-то мачты – зыбкие, словно их окутал туман. Защитники.

– Три пряди соединяют нас с изломанным прошлым, которое вот-вот на нас обрушится: ты, твоя подруга, которая вскоре отправится в Хаос, и еще одно существо – целеустремленная личность, которую заставили отказаться от всех принципов, которое мало беспокоится о какой-либо форме собственного существования, – но которое должно вернуться.

Джебрасси нахмурился, силясь ухватить уклончивое воспоминание о ненависти и жалости.

Эпитом постучал по оконному стеклу белым пальцем.