Вот где Алебастровая Княжна держит пленников. А может, они пришли сюда по собственной воле, желая воссоединиться со своими затерянными «я» в нескончаемой, неразрывной связи, составленной из жалости к себе и пустого удовлетворения.
Ленты голубого огня вспыхнули ярче. Стена теряла жесткость.
Фигурка напротив – миг назад отделенная несколькими дюймами дымчатой субстанции – удалилась вглубь, и последние остатки отчаянья, которое испытывала Джинни, накрыло холодное, смиренное согласие со своей сущностью – с неудачами и утратами.
Такова ее повесть. Жизнь наконец-то обретала завершенность, пусть и не вполне удовлетворительного свойства.
Как ни удивительно, чем дальше в стекло отплывала другая девушка, тем яснее становились ее черты и внешние особенности – как если бы ленты голубого огня заполняли, завершали ее образ.
Внезапно Джинни без труда уяснила природу того предмета, что завис над ладонью. Еще один камень – угасший. Мертвый сум-бегунок – его путь во времени прерван, пастырь угодил в силки.
Ленты слепили своей яркостью. По ним передавалось нечто важное – утекало, «заземлялось» через замороженную в стекле девушку… девушку бесполезную, истраченную.
Джинни отвела руку назад. Не торопясь – не из страха или отвращения. Она просто изо всех сил тянула ладонь на себя. Все эти девушки – юные женщины – были такими же, как и она сама. С одной поправкой: у них имелись копии. Любая из них могла потерпеть неудачу, и все равно дело бы на этом не закончилось – появились бы новые, присоединились к ним…
Но только не она. Не эта Джинни.
– Я последняя, да? – пробормотала она ласковому и благосклонному склепу надежды.
Если бы она была иным видом пастыря, с другим типом истории, то, наверное, попала бы в город через другой зев на ободе чаши; проползла бы по лабиринту туннелей, следуя иному инстинктивному позыву, сделала бы другие неверные повороты… и очутилась бы напротив иной стены из дымчатого стекла, бесконечно глубокой, хранящей в своей толще иную толпу затерянных альтер эго.
Не исключено, что где-то здесь есть стена Джеков, стена Даниэлей – ну, может, не Даниэлей…
Джинни встрепенулась. Она отошла на несколько шагов от поверхности. Голубая сила утекала из ее кожи, проницая пузырь и всасываясь в дымчатую толщу, растворяясь, линяя… Через несколько секунд ленты свернулись кольцами бледного разочарования и погасли окончательно.
– Ага, – сказала она про себя. – На сей раз вовсе не ошибочный поворот. Есть друзья, которые во мне нуждаются. Я пока что одна, но это вопрос времени.
Джинни неловко провернулась раз, другой – вновь