Сверхрастянутый космос – крошащийся подвой – одряхлел до того, что превратился в ловушку. Кружатся армиллярные лезвия Брахмы. Нынче здесь неподходящее место для раздутого, недисциплинированного божка.

Тифону осталось только из последних сил молотить по стенкам своей вращающейся тюрьмы, вызывая еще больше страданий и лишаясь любых возможностей на хороший конец. Свою грязь он растянул назад во времени, извращая творение, вызывая бесконечные циклы тупо расточаемой боли. Он подталкивает наш космос к гнусному концу, растворяя пространство и время вплоть до точки начала, – пожирает и портит все познаваемое.

Можно лишь предполагать, что ожидало Тифона в более счастливых обстоятельствах. Не исключено даже, что нам, испытавшим на себе ядовитое прикосновение, следовало бы проявить жалость – всем нам, до единого человечка.

Всем, почувствовавшим скверну, которая проистекает из будущего, а не из прошлого.

Последний грех.

Однако мы не годимся на подобные умозрительные поступки. Мы не способны испытывать жалость к неудачливому богу.

А посему…

Не будем. Ни к чему его жалеть.

Тифон – никогда не обладавший ни мыслями, ни внутренностями, ни совестью, ни симпатией – вдруг осознает, что сейчас ощущает его раздутый каркас: нечто вроде дурного предчувствия – если не сказать, страх. Его мощь не превышает силу тех, кого он некогда давил.

Он превратился в небольшое серо-бурое нечто посреди останков Вселенной – эдакий метафизически абортированный плод, да только жалости к нему не испытывают. Его история вот-вот исчезнет, от его действий и их последствий не останется и следа.

Близится то, что он изо всех сил пытался остановить, предотвратить. Даже орудия, которые он выковывал всю вечность, и те восстают против него. Он чувствует, как скручиваются и переплетаются две последние пряди, силятся аннулировать любые попытки Тифона – работают, суммируют против них.

Одна из прядей начинает растворяться.

Тифон переживает незнакомое чувство – страшное, жуткое ощущение последней надежды.

Выживет лишь одна прядь, что вряд ли благоприятно для любого космоса.

Тифон, наверное, обратится в истинное ничто, но прежде с удовольствием уничтожит всех наблюдателей без исключения – их бесстыжие глаза навечно закроются.

Не будет больше воспоминаний.

Повествований.