– Я хотел добраться до «Подземстроя», – произнёс Порфирьев. – «Подземстрой-1» под Новгородом, это полностью гражданский объект, его показывали всем подряд, мол, крутой отель, только под землёй, на безопасной глубине и так далее. По нему могли не бить.

– Стандартными зарядами били везде, – первый офицер болезненно зажмурился и потерся затылком о брезент своего ложа. – Нельзя оставлять необстрелянным ни одного клочка территории, после объявления полной боевой готовности мобильные пусковые установки могут быть где угодно. Так что так, как вокруг, теперь везде, что у нас, что за океаном… Но спецбоеприпасами для долбёжки объектов глубокого заложения по первому «Подземстрою» могли и не ударить. Мы пришли к такому же выводу. Но пока выйти из Москвы не удалось, куда бы мы ни пошли, везде натыкаемся на этих долбаных роботов. Они вооружены чем-то тяжёлым, автоматы и гранатомёты против них малоэффективны, другого оружия у нас нет. Противник ведёт непрерывный поиск, мы сталкиваемся с ним ежедневно. У меня из семнадцати человек осталось семеро. Нас до сих пор не нашли только благодаря ложным целям из костров. Мы расчистили место внутри завала, поставили антирадиационную палатку, и разместили обманки вокруг. Противник часто проверяет костры, но нас пока не нашёл. Вам повезло, что вы не наткнулись на них, пока шли сюда.

– Они преодолели нашу систему шифрования? – уточнил Порфирьев. – Радиоканалы взломаны? Вы проводили сканирование эфира? На каких частотах они поддерживают связь? Если это роботы, то они должны обмениваться данными со спутниками.

– Нет больше спутников, – по нездоровому лицу офицера скользнула скептическая усмешка. – Мы сожгли их друг другу в первую очередь. Когда на МКС и Луне это увидели, то наложили в штаны так сильно, что вырубили связь и прикинулись космическим мусором, чтобы не получить проездной на тот свет! Но даже если кто-нибудь из них осмелеет до такой степени, что решится поинтересоваться здоровьем любимого дитятка, то его ждёт печаль! Уровень помех, наведённых ионизирующим излучением, и толщина пылевого слоя в атмосфере запредельны. Радиоволны не пробиваются через всё это дерьмо. В десяти метрах уже ни черта не слышно.

– Всё равно они должны обмениваться данными, – повторил Порфирьев. – Меж собой уж точно. Как-то же они понимают, кто из них где находится, какая территория обследована, какая нет, и где искать противника. Иначе бы они не смогли вас блокировать. А если есть обмен данными, значит, его можно засечь.

– Канал наверняка защищён, – возразил офицер. – Нам нечем его взламывать. И спецов нет.