– Тебе не нравится Город?

– Помнишь, ты говорила: если я ищу покоя – мне здесь понравится? Да, мне нравятся здешние мир и покой. И если я останусь и забуду себя – эти мир и покой станут абсолютными. Ведь в Городе ничего не заставляет мучиться и страдать. Возможно, я всю жизнь буду жалеть, что ушел отсюда. Но стать жителем Города я не могу. Внутри что-то пока еще говорит со мной. Оно никогда не простит, если я останусь, а моя тень умрет и будут гибнуть звери. Каким бы покоем меня за это ни наградили – обмануть это что-то внутри невозможно. Может быть, оно скоро исчезнет. Но это уже другая история. Все, что в нас исчезает – даже если оно исчезает навеки, – оставляет после себя дыры, которые не зарастут никогда… Понимаешь, о чем я?

Она очень долго смотрит на свои пальцы. Над чашками с кофе больше не поднимается пар. Все вокруг замирает.

– То есть, ты никогда не вернешься?

Я качаю головой.

– В Город не возвращаются. Никогда. Даже если я снова приду к Стене, Ворота уже не откроются.

– И тебе не больно?

– Больнее всего потерять тебя. Но я люблю тебя, и это – самое важное. Я не хотел бы приручать тебя и уродовать то, что ты для меня значишь. Уж лучше потерять тебя так, чтобы ты навсегда оставалась во мне. Но только не наоборот…

По комнате вновь растекается тишина. Только угли в печке трещат будто бы резче обычного. На стене рядом с печкой висят мои пальто, шарф и шапка. Все это я получил от Города. Простые, скромные вещи, но в каждой – чье-то тепло.

– Сначала я думал помочь тени бежать, а самому остаться, – продолжаю я. – Но потом понял: тогда меня выселят в Лес, и мы с тобой больше не увидимся. Ты ведь не сможешь в Лесу. Там живут только те, кто не смог до конца убить свою тень, кто заблудился в своих полумертвых воспоминаниях. Я останусь с искореженным «я» – а ты у себя так и не появишься. Ты будешь нужна мне – но никогда не ответишь мне тем же.

Она качает головой.

– Да, – тихо говорит она. – Я не знаю, кто я. А мама знала, кто она. За это ее и прогнали в Лес. Я совсем не помню себя – но хорошо помню, как прогоняли ее. И сейчас еще думаю… Если бы я вдруг поняла, кто я такая, я смогла бы жить с мамой в Лесу. И ты был бы мне нужен так же, как я тебе.

Я не верю своим ушам.

– Ты готова жить в Лесу, лишь бы понять, кто ты на самом деле?

Она смотрит на свои пальцы еще немного – и расцепляет руки.

– «Тому, кто помнит себя, терять больше нечего». Я помню, так мама говорила. Это правда?

– Не знаю, – отвечаю я. – Но твоя мать в это верила. Веришь ли ты – вот вопрос.

– Наверное, я могла бы в это поверить.