– Это еще зачем? – Ламберт сердито дернул плечом.

– Ну, как бы вам это сказать, ваша милость… – осторожно проговорил я. – В вас же за сто шагов аристократа видать! И осанка у вас чересчур благородная. Господина Стаффорда это тоже касается.

– Боюсь, что вы в доспехах выглядите не лучше! – сердито бросил Стаффорд, продолжая усмирять осла.

– Ваша правда, господин рыцарь! – сказал Грош. – В рыцарских доспехах я чувствую себя как в комнатушке на постоялом дворе: и пусто, и темно, и страшно, что кто-то чужой притаился рядом! Чтобы выглянуть из шлема, приходится подпрыгивать! Меня преследует непреодолимое желание поджать под себя ноги и спрятаться в правой перчатке…

Тут и Иноэль не выдержала, звонко и от души рассмеявшись. Смех ее заставил улыбнуться и чересчур чопорных рыцарей. И вскоре они несколько освоились, довольно ловко притворяясь странствующими торговцами.

К тому времени Грош уже раздобыл где-то мула и одежду для Иноэль, и мы разделились, от души пожелав друг другу удачи.

Если бы тогда я знал, какие испытания станут следствием этого замысла, – ни за что не согласился бы на эту глупость!

А тогда мы от души развлекались с приятелем, думая, что все наши беды уже позади и вскоре нас ждет столица и заслуженная награда.

Глава десятая, в которой отец Себастьян пожинает плоды своего коварства

Глава десятая,

в которой отец Себастьян пожинает плоды своего коварства

Себастьян проснулся мгновенно – но еще некоторое время не решался открыть глаза, не будучи уверенным, что все происшедшее с ним – не просто сновидение. Наконец очень осторожно приоткрыл глаза и огляделся.

Сердце приятно замерло в груди – и продолжило бег учащенно.

Свершилось!

Он впервые проснулся в покоях Великого Инквизитора! Его так и оставили здесь, на диване в кабинете почившего Иоганна IV, не решаясь беспокоить раненого защитника великого мученика Церкви. Рана и впрямь продолжала болеть, но это неизбежная жертва во имя власти.

Ведь всем известно, как Церковь и люди любят мучеников! Не пострадай он во имя иллюзорного спасения Иоганна – и отношение к нему было бы совсем другое.

Но он, Себастьян, отважно закрыл собою умирающего Великого Инквизитора – и именно так напишут об этом в летописях!

Себастьян тихо рассмеялся и со стоном поднялся с дивана.

Нога разболелась сильнее. Надо бы обратить внимание лекарей: теперь это самая значительная рана в Империи!