Он подошел к опаленному трупу, пнул его и сказал:

— Чей коготь оказался круче? — И расхохотался, довольный шуткой.

Глеб слабо улыбнулся.

— Пойдем выйдем на свежий воздух, — сказал он, — здесь такая вонь.

Коготь втянул воздух.

— Это запах победы.

— Вонь победы, — поправил его Глеб, и они оба рассмеялись.

— Бедный хозяин. Его ждут неприятные известия. Мало того, что ему не достанутся мои вещички, так ему еще придется делать ремонт за свой счет. А уж когда он увидит эту груду мяса на полу… — Маг кивнул на тело и схватил Глеба за руку. — Смотри!

Мертвое чудовище менялось. Оно уменьшалось в размерах, его тело деформировалось: лапы укорачивались, таяли, когти постепенно уплощались. Глеб отвернулся. Он уже знал, в кого превращается оборотень. А молодой маг потрясено восклицал:

— Ты глянь! А! Кто это?… Мясник! Как там его? Торк! Точно! Гляди, Глеб! Это же Торк…

Глеб вышел на улицу. Прохладный ночной ветерок освежил его, прояснил сознание, мягкими касаниями выгнал ноющую боль из головы. На небе яркими точками блестели звезды, и низко висел ухмыляющийся диск луны.

Из дома вышел Коготь. Он подошел вплотную к Глебу и некоторое время молчал, разглядывая небо. Сказал:

— Ну, что, пойдем спать? У меня в комнате есть свободная кровать. И платить за ночлег не надо… Как ты?.. Повеселились и хватит. Пора на боковую.

— Пожалуй, — согласился Глеб, и они вернулись в дом, а скалящаяся морда луны, похожая на красное, налившееся кровью лицо мясника Торка, осталась на улице, и всю ночь заглядывала сквозь окна в просторную комнату, полную переломанной обугленной мебели, туда, где в луже крови лежало голое человеческое тело.

4

— А ведь я тебе поначалу не понравился, верно? — сказал Коготь.

Глеб сделал вид, что не услышал вопроса.

— Я многим не нравлюсь. Они считают, что я слишком несерьезен, навязчив и излишне общителен. А мне нравится быть таким, какой я есть. Это одно из преимуществ Мира. Не каждый может позволить себе быть самим собой у нас. Там. А здесь — пожалуйста!..

Они вышагивали по деревенской улице. Постоялый двор с заискивающим, но расстроенным хозяином остался позади. Крестьяне, завидя их из окон своих изб, высыпали на улицу и криками радости приветствовали победителей Ужаса. Детишки бежали вслед за ними, босыми ногами вздымая в воздух тучи серой пыли, визжа и размахивая выломанными из изгородей палками. Старики тяжело поднимались с завалинок и низко кланялись, когда они проходили мимо. Бабы вздыхали и тихо шептали им вслед древние слова оберегающих наговоров.

— Люблю я такую жизнь, — продолжал свой монолог Коготь. — Прикончили одну зверюгу, а о деньгах теперь можно, значит, неделю не беспокоиться. Нравится мне это. — Он шуганул пацанов, скорчив страшную рожу, и те, восторженно визжа, разбежались в разные стороны. — Я здесь ощущаю свою необходимость. Незаменимость.