Тяньмин решительно помотал головой.
– Не могу я ничего тебе рассказать! Совсем ничего.
Чэн Синь молчала. Все, что могла, она сделала. Оставалось лишь ждать, что предпримет Тяньмин.
– Нет, мы не должны об этом разговаривать, – произнес он и вздохнул. А затем, одними глазами, добавил:
Да, слишком опасно. Желтый огонек загорался уже три раза.
Чэн Синь тоже вздохнула в душе. Тяньмин сдался. Миссия останется невыполненной. Но иного выбора не было. Она понимала это.
Они махнули рукой на главную задачу. И тогда объявшее Тяньмина и Чэн Синь пространство, все эти протянувшиеся между ними световые годы стали их тайным миром. И правда, эти двое не нуждались в языке, они говорили друг другу все одними глазами. Сейчас, когда мысли не отвлекались на выполнение задания, Чэн Синь могла читать во взгляде собеседника еще лучше, чем прежде. Она вспомнила колледж – тогда Тяньмин часто смотрел на нее так. Он старался делать это незаметно, но девичьи инстинкты подсказывали ей, что на нее смотрят. Теперь его взгляд лучился зрелостью, и эти лучи пересекали световые годы, чтобы согреть Чэн Синь теплом и счастьем.
Ей хотелось, чтобы молчание длилось вечно, но Тяньмин заговорил снова:
– Чэн Синь, помнишь, как мы проводили время вместе, когда были детьми?
Она помотала головой. Что за неожиданный и непонятный вопрос! «Когда мы были детьми»?! Однако она успешно скрыла свое удивление.
– Помнишь, как мы вечерами звонили друг другу и болтали перед сном? Сочиняли всякие истории… У тебя всегда получалось лучше, чем у меня. Сколько мы их напридумали? Штук сто?
– Да, думаю, не меньше.
Чэн Синь не умела врать, но сейчас удивлялась, как хорошо ей удается лицедейство.
– Ты помнишь хоть какие-нибудь из них?
– Не много. Детство кажется теперь таким далеким…
– А мне нет. Все эти годы я рассказывал здесь сказки – твои и мои, много-много сказок.
– Себе самому?
– Нет, не себе. Когда я оказался здесь, то ощутил необходимость что-то дать трисолярианам. Но что? Думал-думал и решил, что хорошо бы принести в этот мир детство. Вот и начал рассказывать им наши истории. Здешняя ребятня обожает их. Я даже издал сборник «Сказки Земли», страшно популярный. Мы оба с тобой авторы этой книги, я ничего не присвоил. Истории, которые сочинила ты, подписаны твоим именем. Так что ты теперь здесь знаменитость.
Согласно весьма ограниченным знаниям людей о трисолярианах, при половом акте тела двух партнеров сливались в одно, а затем это общее тело разделялось на три-пять новых. Это и были потомки первой пары – «ребятня», как называл их Тяньмин. Новые индивиды наследовали часть родительской памяти и «рождались» уже относительно взрослыми личностями. В этом и заключалось их отличие от земных детей. У трисоляриан, по сути, не было детства. И земные, и трисолярианские ученые считали, что этими биологическими особенностями обусловливались коренные культурные и общественные различия между двумя цивилизациями.