- Почти дошли, брат, - тихо произношу, глядя на бредящего Емелю: - Осталось самую малость. Мы уже дома, держись.

- На вот, выпей, Княже, - подошедший Хранитель протянул берестяную кружку: - Тебе чуть полегче будет.

- Спасибо, отче. А что это вы так плохо выглядите? – спрашиваю, заметив, как старец посунулся, его тело одряхлело, седина усилилась, глаза впали.

- Так и я, аки ты, сверх сил перестарался. Почуял силы, токмо не пришли пока они, вот и поплатился.

- Это из-за призыва так вас?

- Из-за него родимого, всех духов с окрестностей созвать силы требуется немало, а ее у меня не было столько. Но ничего, придем в Храм, и я оклемаюсь, и Емелю поднимем, да и ты возвернешься.

- Надеюсь, - произношу, делая глоток и глядя на пораженную кисть, лишившуюся пары когтей и кожи: - Как зомби выгляжу.

- Хуже, Княже, хуже, - произнес старец: - Но уж точно лучше, нежели Емельян.

- Княже здеся, Княже с нами, Княже дружет со волхвами, - рядом оказался оборванец, радостно подпрыгивающий и будто бы напевающий: - Здеся с нами на поле брани. Княже с нами, возвернулся, Вий в гробу перевернулся.

- Чудной, - ухмыляюсь, наблюдая за блаженным.

- Не тот чудной, кто глумной, а тот, кто и вовсе как слепой! Гаврюша видел, Гаврюша скажет, Епанька с радости и пляшет! Гаврюша следом днем и ночью, Епанька знает, где Княже точно! – блаженный оборванец продолжал танцевать, веселя народ, усевшийся вокруг на расстоянии, безопасном для них от отравляющего землю яда.

Мой верный Мрак лежал неподалеку, не опасаясь за себя и лишь водя ушами и наблюдая за окружающими нас. Со стен доносились крики защищавших сейчас поселение, и, судя по доносящимся звукам, оборона была успешной. Вдруг над головой раздалось знакомое карканье и шелестение крыльев, не успел я взглянуть вверх, как большой черный ворон вдруг спорхнул и уселся прямо на замершего блаженного. Тот широко улыбнулся, достав из кармана драного кафтана кусочек сахара и поднес к клюву ворона, с радостью принявшего дар.

- Гаврюша славный, Гаврюша зоркий, знает много и кричит громко! – вновь заплясал Епанька: - Славна птица, ворон черный, мудрость знает, он ученый. Славна птица наш Гаврюша, всегда надо птицу слушать.

- Отче, так это же…

- Он самый, - кивнул старец.

- Что получается?

- Получается! – Епанька вдруг подскочил: - Дуб стоит, листва качается! – сразу тут же отбежал и принялся распевать: - Ой мама, не горюй, сын-то возвернется! А если не придет, птичкой обернется. Полетит среди небес, песня заголосится! Ты уж, мама, не горюй, коли так случится!