— Судьба принцессы не очень известна в мире, так как принцесса по ряду причин не очень публичный человек, — Брат Юр внимательно слушал то, что ему говорил Тём, — и именно поэтому, выслушав её печальную историю, не только я сам с сочувствием отнесся к принцессе харжитов, но и понимаю такое сочувствие, высказанное другими в отношении Мизуки и её королевства. И в котором, к тому же, как оказалось, растет такой замечательный чай.

Тём сделал следующий глоток из чашки, обдумывая, как лучше скомбинировать в одной фразе согласие и просьбу, чтобы последняя не звучала, как ультиматум. Брат Юр тоже поднес чашу к губам, и на его лице не отражалось ничего, кроме бесконечного удовольствия от великолепного напитка.

— Поэтому я буду рад, если в путешествии в Харжистан меня будет сопровождать брат Вит. Но прежде, чем отправиться с ним в дорогу, я хотел бы, чтобы мы решили ещё один, нет, два вопроса.

— Давай послушаем твои вопросы.

— Дело касается наставника, который, по моему глубокому убеждению, не справедливо был отлучен от коллегии. Я так чувствую. Но к своим предположениям я бы хотел приложить ещё и весомые доказательства своей правоты. И в этом мне существенно может помочь один из ваших братьев, брат Иль.

— Ты говоришь правду, хоть и не всю. Ведь без восстановления Клауса в коллегии ты не сможешь подтвердить свое ученичество и дальнейшую службу в инквизиции, если выберешь эту стезю. Что ж, и стремление помочь учителю и стремление стать полноценным членом коллегии инквизиторов похвально. Я и сам заинтересован в скорейшем восстановлении Клауса в его прежнем статусе. Я скажу, чтобы тебя провели или лучше сам отведу тебя к брату Илю. Что со вторым вопросом?

— Брат Юр, мне так понравился чай, которым вы меня угостили, что я решил взять на себя благородную миссию популяризации этого напитка среди лучших людей Севера. Я правильно понял, что вы не будете возражать против этого моего стремления облагородить культуру моей родины? И поспособствуете моему желанию осуществиться, в случае благополучного завершения нашей с братом Витом миссии?

— Эк ты завернул. Этому уж точно тебя не Клаус учил. Инквизитор относился к презрением к тем, кого он называл "торгаши при Вере". Не в лицо, конечно, но я об этом знаю.

— Брат Юр, учитель уже не столь категоричен, как вам доносили ранее. И очень уважительно отзывается о вашей службе на благо Веры. Он говорил об этом в разговоре с Витом, и этот брат подтвердит, что я сейчас не выгораживаю своего наставника в ваших глазах.

— Зачем? Я верю тебе. И отрадно слышать твои слова. У меня уже язык устал объяснять моим балбесам, что для победы мало вылизывать меч до блеска, и считать при этом, что деньги презренный метал. Рыцари никак не хотят понять, что деньги — это такое же оружие, а может и куда более опасное, эффективное и смертоносное, чем надраинное до ослепления глаз железо.