— А по полученному деянию вон Эшшу тебе всё расскажет. У вас теперь одна радость на двоих.

Кстати, Эшшу, ты задание приняла?

— А ты сомневался?

— В тебе нет. Больше в себе. Я у вас самое слабое звено.

— Ты не самое слабое, а самое переборчивое звено, потому что балованный.

— Не наезжай. Я уже принял задание. Сейчас только подумаю, можно ли в ритуале обойтись без крови или нет?

— Можешь не морщить свой лобик, я и так скажу, что можно. Но это ничего не меняет. — Эшшу развела руками, — виллиса говорила, что как магический ингредиент кроме крови, годятся ещё девичьи слёзы или слёзы ребенка.

— И что ещё?

— Ничего. Можешь дальше не фантазировать. Только то, что я сказала.

— Вот я так и думал, что легких путей не будет. Как по мне, из будь — кого выдавить каплю крови гораздо легче, чем слезу. И я не уследил, куда делась Перемещающаяся?

— Отправилась за подругами. Они где‑то рядом, сказала, что мигом и нам ждать их совсем не придется.

Фея, до этого молча внимательно рассматривающая свой палец, сказала трагическим голосом.

— Это вам каплю крови отдать легко, у вас её много. У меня так наоборот: слез много, а крови не очень. Я и так вчера вся кровью истекла, мне уже больше отдавать нечего. А по слезам я подхожу сразу по двум категориям. — Трень — Брень для убедительности сурово сдвинула брови. — Кровь из меня давить нельзя, а слёз у меня много.

— Кто бы сомневался! Убедила, крылатая. На тебе Чашу, поплачь в неё.

В следующие несколько минут Тём и Эшшу, с трудом сдерживая смех, наблюдали, как Трень корчила грустные рожицы над Чашей, пытаясь выдавить в сосуд хотя бы слезинку.

Наконец, она подняла сухие глаза на соратников и сказала:

— Я всё вижу. Вместо того, чтобы так нагло строить улыбки за моей спиной, помогли бы лучше. К примеру, историю мне какую‑нибудь печальную — печальную рассказали.

Это было последней каплей. Парочка уже хохотала не сдерживаясь. Тём сквозь смех посочувствовал фее.

— Вряд ли бы тебе помогла грустная история Красной шапочки. Был бы лимон или репчатый лук уже решили бы проблему. Даже жаль что у меня с собой только фейхоа.

— Фу, не люблю его, оно горькое.