Тём смахнул слезу с глаза.

— Трень, у тебя почти получилось. Жаль только, что моя слеза не котируется. Вот скажи, ты серьезно историю рассказать просила или это был скрытый прикол с твоей стороны? Второй день у меня этот вопрос остается без ответа.

Фея, отдала норду Чашу и не меняя грустного выражения лица, молча протянула Тёму руку с выставленным вверх указательным пальцем.

И не дав ему оценить красоту жеста, ответила:

— Серьезно, не серьезно. Какая сейчас разница. Мне сейчас до слёз обидно, что заплакать не смогла. Коли палец, изверг. Но аккуратно, без членовредительства.

— Если бы до слёз, колоть бы не пришлось.

Тём, установил Чашу на найденный ранее и принесенный в центр поляны четырехугольный камень. Потом кивнул на кинжал Перемещающейся, которая незаметно вернулась на островок уже с подругами. Та лишних вопросов задавать не стала и осторожно дотронулась острием лезвия до выставленного над Чашей пальца. Этого оказалось достаточно, чтобы несколько капель крови феи сорвалось внутрь Чаши, внутренняя поверхность которой тот час полыхнула оранжевым цветом, отблески которого странным образом заиграли даже на изумрудной стороне.

— Тём, как ты как её держишь? Пальцы не обжигает? Впечатление что Чаша раскалилась.

— Нет, холодная. У меня тоже не совпадение видимого и ощущаемого, но так лучше, чем наоборот. Давай и ты свой палец, не тяни.

Ведьма выставила над чашей палец и виллиса отправила в Чашу следующие несколько капель крови. Чаша полыхнула фиолетовым огнем.

За ней в Чашу свою кровь добавила Элли. После крови третьей виллисы Чаша уже не вспыхивала, а пылала изнутри всеми оттенками синего цвета.

Тём не дожидаясь пока окончится час донора, принялся чертить ритуальный круг и успел замкнуть линию когда последняя из виллис капнула в Чашу свою голубую кровь.

Никаких ритуалов Тём не знал и поэтому начертил тот же треугольник внутри круга, что чертил Старик, используя кровь и Чашу для улучшения глевии. Ничего другого в голову всё равно не приходило.

Расставил участников ритуала так, чтобы виллисы стояли по очерченной окружности, а он с девчонками составил треугольник внутри этого круга и, вытянув руку раскрытой ладонью над Чашей, как можно более торжественно проговорил.

— Силою данной мне Чашей, познавшей кровь стоящих в кругу виллис, разрываю их родовую клятву. Отныне виллисы свободны в своих помыслах и поступках.

Хоть Тём и старался, но всё происходящее напоминало ему сцену из районного театра юного зрителя, и ехидным эхом отзывалась внутри на творимую импровизацию "Халтура! Не пройдет!".