Удавка

Москва, Российская Федерация и разные места Свободных Миров

Что-то изменилось. Я жив. Почему? Кто я?

Святослав Светлов – это мое имя, и я упал, выбираясь из капсулы. Мне казалось, что я умираю, а еще меня сейчас стошнит, как и в прошлый раз. Но блевать было нечем.

Злоба. Меня обуяла злоба. Удар рукой по проклятой капсуле. Я жив, и кровь на моей руке тому доказательство.

Открыть глаза. Не получается. Перед глазами все красное… Полоски жизни и маны в «красной» зоне. Где сообщения?

А нет. Моргнуть получилось. Полосок перед глазами больше нет. ПИТЬ. ПИТЬ. На ощупь. Ковер. Стол. Стул. А вот и коридор. Почему дверная ручка очень высоко. Надо подняться. Надо, Змей, надо. Ручка крана. Повернуть.

Кипяток. Нельзя. Опять. Голову туда. Есть. Пить. Пить. Пить. Так много нельзя! Оторваться тоже нельзя.

Рывком, с кружащейся головой, я рухнул обратно, больно ударившись. Боль отрезвляет, блаженство. Туалет, организм хочет туда…

…И наконец-то меня стошнило, выпитой водой и желчью.

Сесть на упол, вытереться руками. Пить. Спать. Темнота.

Пол. Холодный. Вроде легче. Пить. Пить. Глаза все еще не отошли. Перерыв. Пить. Отдохнуть.

Вроде полегчало. Но встать не удалось. Душ, мне кажется, от меня воняет – это запахи вернулись.

Ползком я добрался до кухни, когда умылся, полегчало. Все было черно-красным, точки в глазах устроили бешеный хоровод. Хлеб никуда не годился, уже заплесневел. Вот дрянь. Некачественный. В холодильнике я нашарил палку колбасы. Сэндвичи с лососем. И пиво. Холодная банка, приложенная ко лбу, немного облегчила мои страдания. Есть и пить. Мне кажется, я ел медленно, не торопясь, после чего, шатаясь, но все-таки на двух ногах, добрался до спальни и с удовольствием плюхнулся на кровать, не раздеваясь.

* * *

Звонок в дверь. Голова трещала, но я все-таки проснулся. Звонок не умолкал, приводя меня в состояние абсолютного бешенства. Умолк. Не глядя, я скинул пропахшие потом вещи, запихнув их под кровать, от греха подальше. Накинул, что нашел у себя – джемпер и какие-то штаны, оставшиеся еще со студенческих времен.

Я дошел до дверей, когда звонок зазвонил снова, взвинчивая мои натянутые до предела нервы.

– СЕЙЧАС! – рявкнул я. Звон прекратился.

Не глядя, я открыл дверь.

– Приии-веет, моожно воойти? – с жутким акцентом произнес стоящий в проходе здоровяк. Армейские штаны, майка с Че Геварой. Доверия он мне не внушал.