— Этим «ссадинам» как минимум четыре дня, — заявил он хмуро. — Если хотела слинять с уроков, пошла бы проверенным путем, съела бы пару карандашей.

Катя с удивлением уставилась на руки — на месте царапин остались тонкие белые полосы. И это было как минимум странно.

— Я не вру, — пробормотала она, хмурясь.

Николай Владимирович прошел к столу. Водрузил перед собой пачку бумаг и принялся изучать, не обращая на нее никакого внимания.

— Я не вру, — повторила Катя, на этот раз зло. — Гоша может подтвердить. Я упала сегодня. Видите, — она указала на одежду, — грязь.

Доктор быстро взглянул и вернулся к работе.

— Напомни-ка, — бросил он между делом, — Гоша — это случайно не лучший друг, с которым вы частенько прогуливаете вместе? Он, конечно же, незаинтересованная сторона.

Катя поджала губы. Смит в ноутбуке старательно тянул:

Если я утону этой ночью, верни меня к жизни…

— Я клянусь, что говорю правду, — выговорила Катя медленно, — я упала сегодня. Еще я, кажется, ударилась головой и… — она хотела рассказать про провал в памяти, но если доктор не поверил даже в падение…

Николай Владимирович оторвался от бумаг, подошел к ней, включил фонарик на телефоне и посветил в глаза.

— Выглядишь здоровой, — он потрепал ее по голове, — и если ты и правда грохнулась с велосипеда только сегодня, поздравляю, твоей регенерации позавидует Росомаха. Но, так или иначе, я не стал бы отпускать тебя с уроков из-за пары царапин. Или тебя беспокоит еще что-то?

Он заглянул Кате в глаза, она уже открыла было рот, чтобы сказать, но вовремя остановилась. Только заикнись об этом, и тебя затаскают по врачам. А что может быть приятнее, чем чувствовать себя больной на голову? В любом случае, она всегда успеет сказать, если станет хуже.

Катя покачала головой. Спрыгнула с кушетки и направилась к выходу.

— Все в порядке, — пробормотала она на прощание.

Доктор ничего не ответил. Только голос Смита из ноутбука протянул вдогонку:

Если бы ты только знала.