У меня успела мелькнуть мысль о том, что было бы интересно разузнать, что происходит с клубнями из личного инвентаря тех игроков, которые умирают в глотках птенцов окончательной смертью, однако мигающая пиктограмма на панели вновь напомнила о том, что я слишком много времени трачу на окружающих и очень мало на себя. Удостоверившись, что вокруг меня нет «падальщиков», я нажал на пиктограмму.

Вы достигли граничного значения приверженности «Тьма»

Желаете ее активировать?

Граничное значение приверженности. Один из учителей говорил, что достичь его в Академии практически нереально, но он не учел того, что я судья и за вынесение корректного вердикта мне полагается некий бонус. Пускай даже мой приговор наглым образом проигнорирован. Смысла тянуть с принятием решения не было никакого, поэтому я со спокойной душой нажал кнопку «Принять». Раз мне суждено быть темным, так тому и быть. Ибо…

Неожиданно, словно чертик из табакерки, меня накрыла с головой волна наслаждения. Ощущения были настолько удивительными и прекрасными, что, издав стон сладострастия, я рухнул на землю. Секс? Алкоголь? Наркотики? Все это вместе? Ничто не могло вызвать те чувства, что захватили меня в плен. Это продолжалось, наверное, вечность, пока наконец спасительная темнота не поглотила воспаленный разум. Слишком много хорошего тоже опасно.

– Не дохнет он чего-то. Может, не будем его трогать? Сутки же прошли.

– Откати в сторону и все. Не видишь, что ли – у него клубень созрел. Три картофелины будут нашими. Этот же пусть дохнет, урод. Сколько паладины наших вырезали.

Меня начали кантовать, с чем организм оказался категорически не согласен. Издав очередной стон сладострастия, так как воспоминания о мегаоргазме были еще свежи, я открыл глаза и уперся руками в землю, не позволяя сдвинуть себя с места. Мне повезло – потеряв сознание, я рухнул прямо на посаженный клубень. Именно поэтому меня не ограбили. Непонятно другое – почему я до сих пор живой?

– Сука! Да отвали ты! – гневно прорычал толкавший меня толстяк. Вроде как монах, если я правильно разобрался в одежде. Очевидно было одно – человеком он не был. – Дргрыгз, помоги! Он очнулся!

– Так гаси его!

– Сам гаси! У меня только один уровень остался.

– Пошли на хрен! – прорычал я, здоровой рукой вцепляясь в картофельную ботву. Меня не били, просто аккуратно перекладывали с одного места на другое, поэтому Игра не уничтожала воров. – Это моя добыча!

– Дргрыгз! – уже с нотками отчаяния проорал толстяк, и к нам подошел еще один монах. – Эта падла картошку не отдает.