«Кхм-кхм! Извините, не знала, что у вас тут „планёрка“! Закрываться надо!» — хлобыстнула дверью так, что вслед мне сыпется штукатурка.

Очередной выплеск спонтанной агрессии, о котором, уверена, я ещё пожалею и не раз. Что мне мешало тихонько ретироваться? Понятно, что дальнейшие наши любовные отношения закончены. Не хватало ещё целыми днями напролет думать: какие там у Льва настолько важные на работе «дела», что трубку не берет? Да и приходя навестить его, подозревать каждую встречную медсестру? Не могу сказать, что потеряла голову и с ума теперь схожу от неразделенной любви. Что за чушь? Мы современные взрослые люди. Обидно, конечно, не спорю. И мне столько у него всего выяснить ещё надо было по интерфейсу. Как теперь в глаза ему смотреть?

Козёл блудливый! Что за моветон с сотрудниками спать? Фу! Ненавижу таких! Он упал в моих глазах на несколько пунктов. Медсестра в него влюбится, так как мужик он интересный, будет ему досаждать. Такая осада ни к чему, и быстро ему наскучит. И что тогда, уволит ни в чём не повинную девушку? Сам провоцирует, дает слабину, а девчонка в итоге страдает. Ну и му… Какой он после этого мужик? Нет у меня других слов, одни непечатные.

Так мерзко и пакостно на душе. Как он может рассуждать о высоком, и тут же так низко падать, превознося свои животные инстинкты в угоду плотским желаниям? Хочется срочно забраться в горячий душ и тереться грубой мочалкой, практически соскребая с себя кожу, отмываясь от мерзопакостных ощущений. Понимаю, когда дебаф крышу сносит, можно ещё найти какие-то оправдания: милая девочка, неделю как с института выпустилась, кровь с молоком, сама в штаны лезет, обещает заоблачные дали. Редкий мужик устоит.

«Сходила, „поправила“ себе настроение. Класс…» — стою на крыльце больницы, не зная, что же теперь делать.

Звонит телефон — номер мне не знаком. Беру трубку с опаской, со Львом мне говорить не хочется:

— Да?

— Здравствуй, Жень. Это Алексей, муж Светланы. Ты извини, забегались совсем, такая суета эти дни. Приходи к нам сегодня вечером на ужин? Очень рады тебе будем.

— Ой, привет, я не знала, что Свету выписали, — я немного растерялась.

Настроение такое дрянное — какие гости? Смотреть на счастье других, когда сама глубоко несчастна — тяжело вдвойне. Хотя, сидеть дома в одиночестве, заниматься самобичеванием и сокрушаться о «жизни поломатой»? «Да кто он такой! Да что он о себе возомнил?! Врачишка недоделанный!» — моё разбитое, казалось, сердце начинает деревенеть и покрываться толстой коркой льда.

Алексей тем временем продолжает: