Голос командора был хриплым и… напуганным!

2

Топали к памятному леску из черных кустов в глубоком молчании. Лишь однажды его прервали, когда миновали дом старейшины.

Старец-висельник стоял на крыльце. Я издалека заметил сгорбленную, трясущуюся фигуру. Уже не узнать было гордого Ночного. Забитый, испуганный так, что душа в пятки, он пошатывался. Губы беззвучно шевелились, из глаз ручьями текли слезы. Старик то и дело задирал голову, грозил кому-то скрюченным пальцем.

Когда мы приблизились, он развернулся. Завидев нас, взвизгнул дико, залился дребезжащим хохотом, как зверь, показывая желтые клыки.

— Гонцы смерти! Вы нас погубите! Навсегда! Они умеют убивать навечно, даже тени не останется! Мы все умрем, умрем, а вы будете вечно гореть в горне лютого Хагга!!!

Затем испугавшись чего-то, ринулся в дом. Дверь захлопнулась так, что с потолочных балок посыпалась щепа.

— Хагг — это кто? — спросил я.

Рауль сделал странный знак, будто отгораживаясь от дурных предзнаменований. Ответил с почтением:

— Последний из Старых богов, кому удалось уцелеть в битве Предтеч. Даже Новые боги, когда очищали сгоревший мир, не смогли его изгнать из тайного логова в недрах земли. Там его горн: никогда не гаснущий, в котором одинаково легко плавятся камни, металлы и само время.

«Ядро планеты?»

Я махнул рукой.

— С Хаггом потом разберемся. Сейчас есть дела поважнее.

Рауль молча согласился, но по пути к башне еще дважды оглядывался. Видимо, он только сейчас в полной мере стал ощущать последствия нашей с ним затеи. Привычный мир уже не трещал по швам, он рушился. И черт его знает, кого придавит обломками, а кому посчастливиться сбежать через образовавшиеся щели.

3

В подземной башне было прохладно. Не так, как в крипте Падшего, но все же. Здесь прохлада была сухой, пахло древностью и пылью.

— Что было в вашем раскопе? — спросил я.

Рауль спрыгнул на площадку, минуя разрушенный участок лестницы. Отозвался хрипло: