— Пока нельзя с уверенностью сказать, стоит ли ждать новой атаки. Объявить сейчас о смерти Героя — лишь посеять смуту. Рано или поздно слухи просочатся в тыл, но до того будем хранить молчание. 

— Отец, как быть Шлайну? 

— Шлайн, к сожалению академию тебе придётся покинуть. Готовься, тебя могут официально объявить Героем в любой момент. И Шлайн… 

— Да, отец. 

— Может быть ты не успел ещё осознать это в полной мере, но теперь ты Герой. Наследник воли Юлиуса, надежда человечества и символ будущей победы. Вряд ли ты к этому готов, и пока гибель Юлиуса не предали огласке, у тебя есть время решиться. 

  Надежда человечества? Р…решиться? 

— Можешь идти и всё обдумать. Отдыхай. 

  Тон отца смягчился. Так и поступлю. 

— Прошу меня извинить. 

  Коротко попрощавшись покидаю комнату. Тревожные взгляды отца и Лестона, ледяные глаза Зириса. Дверь захлопывается за спиной, ноги тут же предательски подгибаются, но в последний миг всё же умудряюсь собраться. Иду прочь. 

  Прошло тридцать дней, и все тридцать дней я провёл в замке тренируясь в одиночестве. Теперь я Герой, а значит должен стать сильнее. Впрочем, это лишь удобный предлог, ведь стоит прерваться, и голова просто разрывается от навязчивых мыслей. А тренировки помогают отвлечься. 

  Насколько я знаю, гибель Юлиуса до сих пор скрывают ото всех. Слово отца имеет изрядный вес, но думаю и в других странах понимают, насколько опасно объявлять о смерти Героя в такое тревожное время. На фронте всё знают, но так далеко в тыл вести пока не дошли. О готовящейся атаке тоже ничего не слышно. Говорят, потери Демонов очень значительны, и потому им пока не до нападения, но у меня времени нет расслабляться. Больше я не могу закрывать на это глаза. 

  В академии, однако, всё по–прежнему. Во всяком случае так говорят Катя и Зуэ, с которыми я часто общаюсь по "Дальней речи". 

— Что нового? 

— Да в общем ничего. Хотя твой внезапный уход наделал шума. 

— Да уж. Передавай всем привет. 

— Ну да. Само собой. 

— Зуэ, как ты?