Если столкнуться мечи, то узнаешь ты,

О воинах храбростью полных, идущих на смерть без оглядки.

О полководце, который выполет вас, как сорные грядки.

И о том, как выглядит страх,

Когда солнце в глазах,

Тебе выклюют вороны.

Песня смолкла, когда мы вышли на площадь перед княжеской резиденцией. Катаржина, в окружении пышной свиты, стояла на верхних ступенях дворца, встречая нас.

Я направился прямо к жене и поклонился; хотя поклон и не был глубоким, эта дань правилам приличия удивила Катаржину.

- Жена моя, мы вернулись с победой.

- Я счастлива, муж мой. Я так счастлива!

Меня, в свою очередь, поразила сердечность её ответа. Вглядевшись в неё внимательнее, я заметил, что вид у неё нездоровый, а глаза лихорадочно блестят.

«Черт! - мысленно выругался я. - Опять накалдырилась. Запереть бы её в башне... так и сделаю, пусть только родит». Откуда мне было знать, что наши с Катаржиной мысли, в тот момент, полностью совпадали.

- Это были ублюдки Шиманского и Богдана Дримко, вырядившиеся, как серые воины. Они вздумали тайно пройти по нашим землям. Собирались напасть на город перед рассветом, когда все спят.

- Серьезное обвинение, - несмотря на опьянение, Катаржина продолжала мыслить трезво. - Чем ты можешь доказать свои слова?

- Несколько сотен захватчиков были ранены и попали к нам в плен. Воины Риницы и послушники Ордена опознали в некоторых из них людей, ушедших на службу к Шиманскому и Дримко.

- Можно на них взглянуть? - Из княжеской свиты вперёд вышел воевода Риницы, Василий Гикан.

Я вопросительно посмотрел на Катаржину, девушка утвердительно кивнула головой, давая соизволение. Не нравился мне этот напыщенный хлыщ, но он - человек Бреговича и, если я хочу привлечь князя к решению проблем епископства, придётся сотрудничать с воеводой. По моей команде, солдаты вывели на площадь пятёрку пленных, со связанными за спиной руками.

Воевода подошёл к пленным и требовательно спросил одного из них:

- Ты служишь Шиманскому?

Пленник не пожелал отвечать. Забыв о присутствии княжны, солдат и горожан Василий Гикан ударил его ногой в голову. При всей моей ненависти к барону Ксаверию я вздрогнул. Сапог с твёрдыми подковками снова врезалась в лицо пленника, и тот покатился по земле, оставляя за собой кровавый след.