Катаржина сурово хмурила брови, всем видом демонстрируя нежелание следовать совету Гикана, однако в итоге милостиво позволила себя «уговорить». Выезжали налегке: без обоза и охраны банально, потому что ни первого, ни второго не было. Молодые аристократы из княжеской свиты пытались шутить, храбрились только настороженные взгляды, которые они бросали на поле, где ещё продолжалось сражение, красноречиво говорили об их истинном настроении. Патрик, верхом на меланхоличном мерине, пристроился в конце кавалькады, сразу за ним ехал десяток сигнальщиков, исполнявших род арьергарда, а оруженосцы, возглавляемые воеводой, были в авангарде. Шумная процессия скатилась с холма и, стараясь не оглядываться, дабы не накликать беды, дворяне поспешили в направлении Риницы.

- Эх, не нравится мне всё это, - вздохнул ветеран, возглавлявший десяток сигнальщиков.

- И то, правда, дядьку, - поддержал его рыжий боец. - Сколько наших полегло и сколько ещё поляжет, а мы драпаем, трусливо поджав хвост.

- Дурак, - раздался звук смачного подзатыльника. - Мы солдаты и делаем что прикажут. Скажут отступать - отойдём, наступать - попрём вперёд, не жалея живота своего.

- Тогда что «не нравится»?

- Эх, Петруха, ум у тебя молодой, как новая брага. Вот что мы делаем, когда не воюем или не в карауле?

Рыжий напряжённо молчал, подыскивая ответ. Кто-то из солдат выкрикнул:

- Едим!

Десятник резко оглянулся, и Патрик заметил, как ближайшие к нему сигнальщики спешно втянули головы в плечи. Должно быть, у ветерана излюбленный способ поучать молодёжь - это подзатыльник. А глядя на его мозолистые, широкие, лопатообразные ладони, как-то сразу становилась понятна реакция солдат. К удивлению Патрика, старшина не стал кричать, а внушительно произнёс:

- Правильно, едим или спим. Но! - десятник назидательно поднял указательный палец. - Слуги дворян пропали вместе с обозом и вещами, а это значит, что уходом за ними придётся заниматься нам... Добыть еды, приготовить, принести воды, для умывания, сделать... эту... как её? Ванную! А спать где? У них же ни палаток, ни одеял с собой нет.

- Ох, дядьку, и не нравится мне всё это.

- Так ото ж, - крякнул десятник.

- Еще и гроза будет, пробасили сзади.

- О, молчун голос подал, - хохотнул неуёмный рыжий и опять словил доброго леща от заботливого десятника.

Названный молчуном никак не отреагировал на происходящее и спокойно продолжил:

- Мне, когда служил в пехоте у графа Рвецкого, арбалетный болт в колено попал. Нога зажила только хромота немного осталась и ноет, зараза, колено перед грозой.