На следующий день он встретил меня у универа с цветами. Повел в кафе, угостил кофе с пирожным. Смотрел задумчиво и как-то странно улыбался.

Вечером мы впервые поцеловались. И поцелуй тот был каким-то дивным… быстрым и мимолетным. Будто по обязательству.

Через месяц я переехала в его тесную холостятскую квартиру и, наверное, не сразу поняла, как попала… А надо было. В его вечно темной спальне, на самом видном месте висело два плаката.

На одном — на черном фоне — облитая кровью надпись: «Умри, Виват!» На другом, на ярко белом — «Альфа рулит!» в трогательных лавровых веночках. Кто такие Виват и Альфа я как-то не знала, знать не хотела. Как и почему под первым плакатом стоит вечно горящая свечка с ленточкой «за упокой», а под другой такая же, только «за здравие». Надо было, надо было насторожиться… в двадцать втором веке и этот глупый шаманизм, но кто ж знал!

А еще оказалось, что Андрюша был на диво привередлив, после жизни с мамочкой. Яйца у него должны были быть по утрам в самый раз почти всмятку, хлебушек слегка поджаренным, белье свежевыстиранным, а в квартире — идеальный порядок. Все на своем месте, и за это место отвечала, вестимо, я…

Лишь в одно место я не допускалась. В святое святых — в игровую установку. Округлая стеклянная кабина, диаметром в два метра, в которой он зависал целыми днями, дорогущий шлем, комбинезончик, стоящий бешенных денег.

Я ничего не знала о том, другом мире, помимо того, что Андрей играл в клане Альфа и что главным их соперником был Виват. Он зарабатывал. Играя. Вернее, говорил, что зарабатывал. Это я бегала по подработкам после универа, чтобы оплатить великому гению еду, кварплату и кредит за его игровую установку. Это я платила за его донат в игре, и это я покупала одежду, чтобы Андрюшенька выглядел по-человечески.

Квартирка оказалась очень даже его, купленная родителями. Отец подумал, что если сыночек будет сам себе зарабатывать на еду, то научится быть самостоятельным… а сынок нашел дуру. То есть меня.

Что что-то не так, я поняла далеко не сразу. На второй неделе. Обращались со мной как с прислугой, спать со мной не очень-то и хотели, а вечерами мой любимый раз в неделю уходил «выпить с друзьями» и возвращался воняя чужими духами.

У меня появилось дешевенькое колечко и почетный статус невесты, который почему-то не радовал. А еще полный запрет общаться с друзьями, ибо они «на меня плохо влияли». Утром в универ, сразу домой, морганить обед, подработка и нытье… нафига мне это образование, бросать надо. Он ведь бросил, и ничего, живет!

Только что-то мне не очень хотелось жить, как он.